Леонид Васильев - Древний Китай. Том 2: Период Чуньцю (VIII-V вв. до н.э.)

Это один из наиболее сомнительных пассажей в «Цзо-чжуань». Хотя в нем не говорится о том, что Конфуций был министром, создается впечатление, что он был главнокомандующим захваченных врасплох луских руководителей. Это впечатление едва ли соответствует действительности и явно несет на себе отпечаток преувеличенного пиетета по отношению к Конфуцию. К слову, у Сыма Цяня эпизод, о котором идет речь, выглядит так, будто именно Конфуций был инициатором сноса стен и уговаривал не имевшего реальной власти Дин-гуна сделать это. Даже если принять во внимание, что все три враждебные гуну клана были охвачены мятежом (что совсем не явствует из изложения Сыма Цяня [103, гл. 47; 71, т. VI, 132–133]), хозяином положения в царстве не были ни Дин-гун, ни Конфуций.

Вся история со сносом городских стен, как она изложена в «Цзо-чжуань» и повторена с вариантами Сыма Цянем [103, гл. 33 и 47; 71, т. V, с. 81, т. VI, с. 132–133], весьма запутанна, но тем не менее попытаемся разобраться в сути дела.

Города восстали — мятежников нужно усмирить. Возможно, что при этом наиболее сложным оказалось преодолеть городские укрепления. Не исключено, что Дин-гуну очень хотелось воспользоваться ситуацией, чтобы ослабить могущественные кланы. Возможно, что ему в этом подыгрывал Цзы Лy, который, как и Конфуций, весьма сокрушался в связи с ослаблением позиций законного правителя царства. Но зачем было стремиться разрушить стены своих столиц тем, кому они принадлежали и кто сумел уже вытеснить из них мятежников. Все остается очень неясным и нелогичным.

Как бы то ни было, но история с крепостными стенами (даже если принять ее за чистую монету, что не совсем корректно, ибо в ней маячит тень Конфуция, а с его именем связано немало небылиц, появившихся в древних источниках задним числом) не привела ни к каким результатам. Позиции Дин-гуна не улучшились. Конфуций покинул Лу, уехав в длительное путешествие по другим царствам, а вся власть в стране вновь оказалась в руках трех кланов, прежде всего клана Цзи. Дин-гун же бесславно умер в 495 г. до н. э. [77] 7 По мнению специалистов, к которому присоединился и Д.Легг, фраза из летописи о том, что Дин умер в «верхних покоях», свидетельствует о том, что он умер не там, где надо бы, что является косвенным осуждением слабого правителя [212, т. V, с. 791]. . К слову, смерть Дин-гуна почти совпала с моментом, когда в Лу уже окончательно перестали видеть в ослабевавшем царстве Цзинь защитника и арбитра. Сообщение «Цзо-чжуань» от 14-го года Дин-гуна [212, т. V, с. 787 и 789] об обнесении стенами двух городов на западе царства свидетельствует, по мнению Д.Легга, о том, что Лу с этого времени более не склонно было признавать верховенство Цзинь. И действительно, сообщения «Цзо-чжуань» за годы правления преемника Дина Ай-гуна (494468 гг. до н. э.) не содержат сведений о зависимости Лу от царства Цзинь. Напротив, Лу вместе с другими царствами порой вмешивалось в дела Цзинь, раздиравшегося в это время междоусобицами. Что же касается власти в Лу, то она по-прежнему принадлежала клану Цзи, которым после смерти Хуань-цзы руководил его сын Цзи Кан-цзы.

Именно он, а не луский Ай-гун, вел в 488 г. до н. э. переговоры с победоносным уским ваном Фу Ча [103, гл. 33; 71, т. V, с. 81] или решал вопрос о войне с соседним княжеством Чжу [114, 1-й год Ай-гуна; 212, т. V, с. 812 и 814]. Правда, тот же уский Фу Ча в 482 г. до н. э. спорил о старшинстве в Поднебесной с цзиньским Дин-гуном. Это необходимо упомянуть для того, чтобы стало ясным, что очевидное ослабление центральной администрации и междоусобицы в Цзинь даже в начале V в. до н. э. еще далеко не окончательно привели к потере царством Цзинь его верховенства.

Совещание в Пинцю в 529 г. до н. э. было, как о том специально напоминает Д.Легг, последним из тех встреч всех правителей, что созывались царством Цзинь и где его верховенство было бесспорным [212, т. V, с. 650]. После этого процесс упадка влияния Цзинь с каждым годом становился все более ощутимым, что, впрочем, не мешало многим по традиции смотреть на Цзинь снизу вверх и искать именно у него защиты и покровительства, как то было с луским Чжао-гуном и даже с Ян Ху. Впрочем, несколько иначе складывались отношения Цзинь с его главным соперником в Чжунго, царством Ци.

Когда в 526 г. до н. э. Ци напало на Сю, представители трех небольших княжеств, Сю, Цзоу и Цзюй, встретились с его правителем и заключили соглашение, причем именно в связи с этим луский Шу-сунь Чжао-цзы заметил, что у чжухоу нет подлинного лидера — только поэтому Ци осмелилось, вопреки нормам, само созывать совещание князей (по решению сунского совещания право на созыв конференций князей имели лишь Цзинь и Чу). Формально Ци действительно считалось стоящим на иерархической лестнице ниже Цзинь — вспомним негодование цзиньского посла в Лу в 521 г. до н. э., когда его пытались было встретить теми же подношениями, что и посла Ци. Лусцы тогда быстро исправили свою оплошность, хотя в «Цзо-чжуань» упомянуто, что она была допущена сознательно, в ходе внутренних политических интриг [114, 10-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 685–686 и 688].

Нет сомнений, что Ци стремилось воспользоваться постепенным ослаблением царства Цзинь для укрепления собственных политических амбиций. И быть может, Ци преуспело бы в этом, если бы само не шло тем же путем, что и Цзинь. Власть циского Цзин-гуна, просидевшего на троне без малого 60 лет, постепенно, но неуклонно слабела, причем в отличие от Цзинь соперничали с ней не несколько всесильных кланов, но лишь один из них, Чэнь (Тянь), который эту власть медленно, но неуклонно сосредоточивал в своих руках.

Правители обоих царств оказывались не в состоянии справиться с возраставшими экономическими и политическими трудностями, а правившие страной от их имени или находившиеся рядом с ними влиятельные и богатые кланы пользовались этим. Правда, ни в Цзинь, ни в Ци дело не доходило до того, что было в Лy, где правитель вовсе оказался лишенным власти, но тенденция была сходной. В 532 г. до н. э. в Ци главы кланов Луань и Гао вступили в острый конфликт с кланами Чэнь и Бао, сторону которых занял и правитель Ци. Суть конфликта была в том, что главы кланов Луань и Гао, будучи пьяны, вели себя дерзко и тем оскорбили глав кланов Чэнь и Бао, которые вскоре начали вести против обидчиков военные действия. В результате столкновения войска Луань и Гао были разбиты и бежали в Лу, а Чэнь и Бао вначале поделили их имущество, но затем по совету Янь-цзы отдали его правителю царства, который все поделил между своими сородичами из правящего дома [114, 10-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 627 и 629]. Тем не менее в итоге, как свидетельствует заключительная фраза описываемого эпизода, дом Чэнь заметно усилился.

На совещании в Пинцю в 529 г. до н. э. Ци решилось было, как упоминалось, противостоять верховенству Цзинь, но военный парад цзиньских войск побудил Цзин-гуна смириться. Тем временем увещевания Янь-цзы привели к некоторому положительному результату. Когда в 522 г. до н. э. Цзин-гун тяжело заболел и в соответствии с традицией воспринял свою болезнь как осуждение за дурное управление, он, приняв все советы Янь-цзы, попытался навести порядок в царстве (снял излишние запреты, включая таможенные барьеры, простил долги). Из текста «Цзо-чжуань» не очень ясно, насколько это помогло; в нем чересчур много абстрактных рассуждений и увещеваний, в основном от имени мудрого Янь-цзы [114, 20-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 678–679 и 683–684]. Но тот факт, что Цзин-гун остался на троне и управлял Ци еще несколько десятилетий, свидетельствует, что кое-какие стабилизирующие результаты были достигнуты. Впрочем, из очередной беседы с Янь-цзы в 516 г. до н. э. явствует, что даже под угрозой того, что его царство в будущем может перейти к клану Чэнь, который хотя и не отличается особыми добродетелями, но зато щедро снабжает людей всем необходимым, циский правитель заявил, что он не в состоянии добиться всего того, чего требует от него идеализированная норма, изложенная устами мудреца [114, 26-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 715 и 718–719]. Впрочем, согласно сообщению Сыма Цяня, относящемуся к тому же 516 г. до н. э., мудрые советы Янь-цзы вовсе не имели успеха, так как Цзин-гун продолжал притеснять своих подданных [103, гл. 32; 71, т. V, с. 58–59].