Леонид Васильев - Древний Китай. Том 3: Период Чжаньго (V—III вв. до н.э.)

Прежде всего обратим внимание на то, как выглядела администрация в китайской деревне-общине в самых ранних материалах и как представляли себе те далекие времена авторы, жившие многими веками позже. Принято считать, что наиболее реальное изображение жизни раннечжоуской деревни дано в песне «Ци юэ» из «Шицзина» [109] 17 Это очень известная раннечжоуская песня, помещенная в каноне под № 154, переведена на русский А. Штукиным [Штукин, 1957, с. 183–187]. Подробное изложение ее смысла см. [Васильев Л.C., 1961, с. 198–201; 1995, с. 275–276]. Главная особенность песни в том, что в ней повествуется о полном годовом цикле жизни крестьян маленькой деревни-общины. . В ней сказано, что крестьяне работают, как правило, совместно, причем лучшая часть урожая и добычи преподносится хозяину- гуну , т. е. наследственному владетельному аристократу, господину большого удела-клана цзун-цзу . В этой песне кроме господина- гуна и его сына, к которым в богато отстроенный крестьянами дом вскоре должна идти красивейшая из деревенских девушек, фигурирует еще одна облеченная администативными полномочиями фигура— тянь-цзюнь , скорее всего, старейшина коллектива [110] 18 Буквально это сочетание означает «хозяин полей». В свое время я вслед за А. Штукиным [Штукин, 1957, с. 183] перевел его как «надсмотрщик полей» [Васильев Л.С., 1961, с. 201; 1995, с. 276]. Но сегодня я склонен считать этот бином обозначением главы коллектива, старейшины деревни-общины. .

Итак, старейшина в раннечжоуской общинной деревне был, да без него и нельзя было обойтись. Не самому же владетельному аристократу- гуну влезать во все мелочи хозяйственных и социальных проблем крестьянского поселения. Тянъ-цзюни фигурируют и в более поздних песнях «Шицзина», «Фу тянь» (№ 211) и «Да тянь» (№ 212), датируемых рубежом Западного и Восточного Чжоу, т. е. примерно VIII в. до н. э., причем и здесь в песнях наряду с ними («старейшина пришел на поле и доволен») упоминается подлинный хозяин удела, именуемый теперь термином цзэн-сунь (букв. — потомок), который пришел посмотреть «на земли отцов».

В некоторых иных раннечжоуских песнях из раздела «Чжоу сун» (гимны Чжоу), в которых говорилось, видимо, о работах на коллективно обрабатывавшемся поле — гун [111] 19 Имеется в виду песня «Чэнь-гун» (№ 276), в которой идет речь о работе на полях- гун , урожай с которых шел в казенные амбары, в противовес полям- сы , с которых зерно шло на потребление теми, кто их обрабатывал. Как известно, впоследствии на основе существования двух разных категорий полей в начале Чжоу (может быть, так было и в Шан) Мэн-цзы создал свою знаменитую и явно нереальную систему цзин-тянь , до наших дней вызывающую споры специалистов. Мое мнение о символическом значении этой схемы, просто фиксирующей факт двух неравных по размеру категорий полей — гун и сы в рамках общего пахотного клина земледельцев, см. [Васильев Л.С., 1961а]. , за трудом земледельцев следили не старосты общинных деревень, но специально призванные для этого чиновники чэнь-гун и бао-цзе [112] 20 См. [Шицзин, т. 6, с. 1747–1749]. . В песне «Цзай шань» (№ 290) указаны члены семейно-клановой группы, на чью долю выпало принимать участие в обработке поля — гун . Перечисляются отец-патриарх, глава группы ( чжу ) его старшие и младшие сыновья и прочие члены семейного клана [113] 21 Там же, с. 1805. .

Можно сделать вывод, что в Западном Чжоу и, скорее всего, на протяжении большей части Восточного Чжоу (период Чуньцю) — если опираться на данные наиболее древних и аутентичных источников (каким в нашем случае является «Шицзин») — обычное крестьянское поселение состояло из больших, ведших совместное хозяйство семейно-клановых групп, совокупность которых и являла собой деревню-общину. Главы семейно-клановых групп именовались термином чжу (хозяин, отец-патриарх), у других членов группы были свои наименования. А во главе общинного поселения стоял, скорее всего, выборный старейшина тянь-цзюнь . В тех случаях, когда обрабатывались казенные поля гун , возглавляли работу чиновники хозяина этого поля, владетельного аристократа- гуна , — в текстах упоминаются чэнь-гуны и бао-цзе . Ни каких иных выборных либо поставленных владельцем земли и следивших за обработкой полей лиц в «Шицзине» не упомянуто.

Это не значит, что их не было. В принципе могли существовать и другие чиновники, которые обязаны были заботиться об урожае с казенных полей. Об этом известно из шанских надписей (там чаще всего упоминались надсмотрщики сяо-чэнь , но иногда шла речь и об обязательном присутствии самого вана — «придет ван — будет урожай»). В 1-й главе «Го юй», описывающей события времен конца Западного Чжоу [Го юй, с. 6; Таскин, 1987, с. 28–30], подробно рассказывается о том, как в Чжоу принято было обрабатывать ритуальное поле, урожай с которого предназначался для жертвоприношений. По словам автора рассказа Вэнь-гуна, осудившего чжоуского Сюань-вана за отказ соблюдать древний обряд, в этом торжественном ритуале должны были принимать участие практически все приближенные и чиновники вана. Но обряд такого рода выглядел даже во времена Сюань-вана явным анахронизмом, и неудивительно, что он отказался соблюдать его, заменив казенные поля десятиной.

В любом случае из повествования явствует, что после IX в. до н. э. все пахотные земли перешли практически в полное ведение общинной деревни, которая сама ими распоряжалась. Это не могло не привести к росту роли старших в такой деревне. В «Шицзине», данные которого ограничиваются периодом Чуньцю [114] 22 Если верить традиции, из более чем 3 тысяч песен, од и гимнов Конфуций отобрал только 305, поместив их в сборник, ставший впоследствии одним из главных конфуцианских канонов. Напрашивается вывод, что все отобранные песни «Шицзина» существовали по меньшей мере за некоторое время до Конфуция. Поэтому мы вправе датировать их самое позднее VI в. до н. э. , практически нет сведений о том, как выглядела структура деревни после этого. Обратимся к другим текстам, из которых можно кое-что узнать об организации администрации в городе и деревне периода Чжаньго.

Что касается городов, о которых выше уже немало было сказано, то там вначале существовала довольно четкая политическая организация, которая была не столько городской, сколько удельно-клановой или государственной с ее чиновниками и челядью. Но в связи с дефеодализацией на рубеже Чуньцю-Чжаньго многое стало изменяться как в городах, так и в деревнях. О том, что город становился другим, превращался в центр ремесла и торговли с развитыми товарно-денежными отношениями, уже шла речь. Иной становилась и общинная деревня. И в городе, и в сельском поселении наряду с прежними административными связями (прямой зависимостью от казны в городе и от хозяина земли в деревне) стали появляться новые формы внутреннего управления, степень зависимости которых от внешней администрации была уже несколько иной.