Леон Урис - Эксодус (Книга 1 и 2)

Сельскохозяйственная коммуна родилась не из общественных или политических идеалов. Она вытекала как настоятельная необходимость из борьбы за существование: другого пути просто не было.

Таким образом были созданы предпосылки для драматического эксперимента. Шел 1909 год. Сионистское поселенческое общество купило четыре тысячи дунамов земли к югу от Тивериады, там, где река Иордан вливалась в Тивериадское озеро. Это было сплошное болото. Общество снабдило двадцать молодых парней и девушек инвентарем, а также продовольствием и деньгами на год, и поставило перед ними задачу освоить эту землю.

Иося отправился вместе с ними, помогая им поставить палатки на краю болота. Они назвали это место "Шошана"; так называется дикая роза, которая растет в окрестностях Тивериадского озера.

Опыт на всенародной земле в Шошане мог и должен был служить ключом для будущего заселения страны. Это был самый важный шаг, предпринятый евреями со времени исхода.

Построили три барака из необстроганных досок. Один служил столовой и местом для собраний, второй - сараем и складом для инструментов, а третий жильем для шестнадцати мужчин и четырех женщин.

В первую зиму бараки рухнули раз десять под натиском ветров и воды. Кругом была такая грязь, что они надолго были оторваны от мира. В конце концов им пришлось перебраться в соседнюю арабскую деревню, где они и дождались весны.

Весной, когда закипела работа, Иося навестил Шошану. Нужно было шаг за шагом отвоевывать землю у болота. Посадили сотни австралийских эвкалиптов, которые должны были вбирать влагу. Копали вручную дренажные канавы, работали от зари до зари, а треть все время болела малярией. У них было только одно средство против малярии: старое арабское средство, состоявшее в том, чтобы надрезать мочки ушей и пустить кровь. Все лето они работали в адской жаре и по пояс в болоте.

Однако прошел год, и уже можно было видеть первые результаты их нечеловеческого труда: часть болота была осушена. Теперь нужно было вывезти камни с поля, для чего использовали ослов, а также вырубить и сжечь кустарник.

В Тель-Авиве Иося продолжал упорно бороться в поддержку эксперимента. Он убедился, что стремление построить себе родину было настолько сильно, что по крайней мере эти два десятка человек были по-прежнему готовы изнемогать безвозмездно на этой неблагодарной и изнурительной работе.

В Шошане трудностям не было конца, но по истечении двух лет было освоено достаточно земли, чтобы можно было приступить к севу. Это был весьма критический момент, так как почти никто из всей группы не имел ни малейшего понятия о том, что сеять, как сеять, и с трудом даже отличал курицу от петуха. Они принялись за дело наобум, и результаты, конечно, были плачевные. Они не умели провести ровную борозду плугом; не знали, как нужно сеять, как сажать деревья; не умели доить корову; все это было для них сплошной тайной.

Они принялись за сельское хозяйство с тем же упорством, с каким приступили к осушению болота. После осушения болота, землю нужно было орошать. Сначала воду возили на ослах в бочках. Потом попытались применить арабский круг, выкопать колодцы, пока наконец не выкопали оросительные канавы, построили систему плотин, чтобы задержать дождевые воды зимой.

Мало-помалу земля выдавала им свои секреты. Часто, во время своих наездов у Иоси спирало дыхание, когда он бывал свидетелем энтузиазма жителей Шошаны. У них ничего не было, кроме того, что на них, да и то принадлежало не лично им, а всему коллективу. Они питались в высшей степени скромно в общей столовой; у них были общие душевые и уборные, и все спали под одной крышей. Арабы и бедуины с удивлением следили за медленным, но неуклонным ростом Шошаны. Когда они увидели, что засеваются уже несколько сот акров, они решили прогнать евреев.

Теперь все полевые работы приходилось вести под вооруженной охраной. Вдобавок к болезням, к изнурительной работе, у них появилась новая проблема проблема безопасности. После нечеловечески тяжелого труда днем, люди, валившиеся с ног от усталости, должны были еще нести вахту по ночам. Однако ни оторванность от мира, ни окружавшее их изуверство, ни угрозы, ни болота, ни убийственный зной, ни малярия, ни множество других трудностей не могли их запугать: они упорно продолжали делать свое дело в Шошане.

Яков Рабинский тоже решил попытать счастья в Шошане.

Прибыл и Иосиф Трумпельдор. Трумпельдор служил когда-то офицером в царской армии, проявил недюжинное мужество во время русско-японской войны, где он потерял руку в боях. Увлеченный идеями сионизма, он приехал в Палестину, а здесь сразу подался в Шошану. Трумпельдор и Яков взяли на себя обеспечение безопасности, и вскоре набеги бедуинов прекратились.

Жизнь в коллективе ставила перед людьми гораздо больше проблем, чем они могли предвидеть.

Прежде всего, вопрос управления коллективом. Хотя все и велось на демократических началах, но евреи, как известно, испокон веков отличаются независимостью взглядов, и почти не бывает, чтобы два еврея придерживались одного мнения по какому-нибудь вопросу. Неужели и тут управление выродится в бесконечные митинги и препирательства?

Затем был вопрос о разделении труда. Вопросы здравоохранения, социальные и касающиеся воспитания - решались всем коллективом. Но как быть, если кто-нибудь не мог или не хотел работать, как все? Как быть с теми, кто был недоволен порученным ему делом? Или с теми, кому не нравилась еда или тесные жилищные условия? И как быть с личными ссорами?

Однако был один фактор, который улаживал все. Каждый житель Шошаны всем сердцем ненавидел все то, что наделило его качествами, свойственными еврею в гетто. Они были полны решимости разбить вдребезги все эти факторы и они были не менее полны решимости построить свою страну заново. Шошана имела собственный кодекс чести и собственные общественные законы. Люди в Шошане вступали в брак и разводились с общего согласия. Они не руководствовались в своих делах старыми традициями. С прошлым они покончили раз и навсегда.

После долгих веков гонений, здесь в Шошане сбылась их вековая мечта: здесь родилось подлинное, свободное еврейское крестьянство. Они одевались как крестьяне и плясали хору при свете костра. Возделывание земли и строительство страны стали самым почетным делом в жизни. Время шло, всюду были разбиты цветники, посажены деревья, устроены газоны и построены новые красивые здания. Для женатых построили небольшие коттеджи, начали строить библиотеку, и в селе работал врач на полной ставке.

Затем случилось восстание женщин. Одну из четырех девушек, которые первыми приехали в Шошану, звали Руфью. Это была невысокая и не очень красивая девушка, но именно она возглавила бунт женщин. Она выступала на собраниях и доказывала, что женщины не для того покинули черту оседлости и Польшу, и, конечно же, не для того приехали в Шошану, чтобы стать здесь домохозяйками. Они требовали полного равенства не только дома, но и в труде. Они постепенно опрокинули все общепринятые традиции, работая плечом к плечу с мужчинами даже в поле. Они взялись за птицеферму и за овощеводство, обнаруживая не меньше способностей и выносливости, чем мужчины. Они научились даже обращению с оружием и несли вахту по ночам.