Леон Урис - Эксодус (Книга 3, 4 и 5)

Они хлынули из лагерей для перемещенных лиц в Европе.

Прибывали евреи из Франции и Италии, Югославии и Чехословакии, Румынии и Болгарии, Греции и Скандинавских стран.

По всей северной Африке они покидали свои "меллахи" в Алжире и Марокко, Египте и Тунисе.

Они приезжали из Южной Африки, где проживала богатейшая еврейская община, члены которой были самыми горячими сионистами в мире.

Они прибывали из Китая и Индии, куда попали три тысячи лет назад.

Они прибывали из Австралии, Канады и Англии. Они прибывали из Аргентины. Многие добирались пешком по знойным пустыням. Многие прибывали на самолетах, которым давно пора было в утиль.

Они прибывали в битком набитых трюмах, служивших обычно для перевозки скота.

Они прибывали на роскошных трансатлантических пароходах.

Они прибывали из семидесяти четырех стран. Из стран рассеяния и ссылки все эти отверженные и никому не нужные люди приезжали в тот единственный уголок мира, где слово "еврей" не звучало больше как ругательство.

Глава 2

Ручеек превратился в мощную реку, а затем и в настоящий людской потоп.

Вскоре Исход увеличил вдвое, затем и втрое население Израиля. Экономика страны, и без того пострадавшая в войну, казалось, вот-вот рухнет совсем от наплыва иммигрантов. У очень многих было только то, что на них. Прибывало много стариков, еще больше больных и очень много совершенно неграмотных. Но это не имело никакого значения: как ни трудно было положение страны, как ни велико было бремя, которое она на себя взваливала, принимая все новые и новые массы иммигрантов, ни одного еврея, стучавшегося в ворота Израиля, не отослали обратно.

Это была не реторта, это был настоящий плавильный горн, потому что иммигранты прибывали буквально изо всех уголков земного шара, и не было на свете условий, в которых не пришлось бы жить той или иной общине.

По всей стране, от Галилеи до самого Негева, как грибы после дождя, вырастали палаточные городки и уродливые поселения из ржавой гофрированной жести. Сотни тысяч человек ютились в палатках, наспех сколоченных бараках, ставя перед органами здравоохранения, просвещения и социального обеспечения непосильные задачи.

Однако вопреки всему этому всюду в стране господствовал оптимизм. С той самой минуты, когда эти униженные и угнетенные ступали на израильскую почву, они испытывали такой прилив чувства собственного достоинства, пользовались такой свободой, какие им никогда и не снилось. Именно эта свобода и равноправие и окрыляли их на подвиги, которым не знала равных история.

Каждый божий день возникали новые сельскохозяйственные поселения. Иммигранты бросились осваивать пустоши и пустыни с тем же воодушевлением, с каким первые пионеры взялись за осушение болот.

Города всех размеров возникали буквально каждый день. Южноафриканские, канадские, южноамериканские евреи вкладывали средства в промышленность. Строились фабрики и заводы, и вскоре промышленный потенциал страны догнал потенциал самых передовых стран Азии и Африки.

Медицина, сельское хозяйство, научно-исследовательская деятельность достигли очень высокого уровня.

Тель-Авив вырос в кипучую метрополию, и его население перевалило вскоре за четверть миллиона. Хайфа превратилась в один из самых крупных портов Средиземноморья. В обоих городах возникла тяжелая промышленность. Новый Иерусалим, столица и духовный центр вновь созданного государства, стремительно рос вширь, застраивая окрестные холмы.

Строились химические, фармацевтические, строительные, обувные, текстильные, горнорудные предприятия - список можно продолжать до бесконечности. Были построены автосборочные и автобусные заводы, выпускали шины и строили аэродромы, по всей стране протянулась сеть автострад.

Жилье, жилье, жилье - люди нуждались в жилье, и новые бетонные жилые кварталы чуть ли не ежечасно раздвигали границы городов. Стук молотков, визг дрелей, грохот бетономешалок и шипение сварочных аппаратов ни на минуту не смолкали в Израиле!

Пышно расцветало искусство. На улицах Герцля и Алленби появились все новые и новые книжные магазины. В каждом кибуце, в каждом доме и в каждом мошаве полки ломились от книг, написанных на десятках языках. Композиторы, художники и писатели запечатлевали новое, бурно развивающееся общество, на холстах, в книгах и звуках.

От Метуллы до Эйлата, от Иерусалима и до Тель-Авива, везде царила напряженная атмосфера сплошного, непрерывно растущего города, и жизнь всюду била ключом.

Но жизнь была трудная. Израиль был бедной, не слишком плодородной страной, и буквально каждый шаг вперед приходилось делать в поте лица. Рабочие трудились до изнеможения, а получали ничтожную зарплату. В селениях люди жили и работали в почти невыносимых условиях. Все население страны облагалось неслыханно высокими налогами, только чтобы можно было принимать непрекращающийся поток новых иммигрантов. Выбиваясь из сил, в поту и крови, напрягая до предела мышцы и ум, маленький народ все рос и креп.

В небе летали самолеты израильской авиакомпании "Эл-Ал", израильский торговый флот бороздил моря под флагом Маген-Давида и появлялся в самых отдаленных уголках земного шара. Народ Израиля пробивал себе дорогу с такой решимостью, что весь цивилизованный мир проникся к нему симпатией. Молодое государство светило как маяк всему человечеству, воочию доказывая, чего можно добиться, когда есть воля и любовь. Никто в Израиле не трудился ради собственной выгоды в настоящем: все было нацелено в будущее, для детей, для новых иммигрантов. И в пылу этого процесса возникло цепкое поколение сабр, поколение, которое никогда не знало унижений только оттого, что человек родился евреем.

Израиль стал грандиозной эпопеей в истории человечества.

Добрую половину территории Израиля занимал Негев. Это была, большей частью, дикая пустыня, а некоторые районы напоминали поверхность луны. Именно здесь, в пустыне Паранской и Синской блуждал Моисей в поисках Земли Обетованной.

Это было нагромождение голых скал, где пятидесятиградусный зной нещадно жег бескрайнюю каменную пустыню, изборожденную бездонными провалами и ущельями.

Ни травинки не было на этом скалистом высокогорье, тянувшимся без конца и края. Ни одно живое существо, даже орел-стервятник, не отваживалось заглянуть сюда.

Освоение Негева стало почетной задачей Израиля. Израильтяне поселились в пустыне. Они не обращали внимания на беспощадный зной и строили поселения на скале. Они брали пример с Моисея: так же, как и он, они тоже добывали воду из скалы, и вызвали пустыню к новой жизни.

Они искали полезные ископаемые. Из Мертвого моря они доставали поташ. Они заставили медные копи царя Соломона, бездействовавшие целую вечность, выдавать снова зеленую руду. Они обнаружили следы нефти. Беер-Шева, город на северной окраине Негева, превратился в оживленный центр и его очертания росли на фоне пустыни буквально с каждым днем.