Александр Никишин - Тайны русской водки. Эпоха Иосифа Сталина

Кириченко был пьян, но ситуацию при этом оценивал трезво.

Для святой троицы «Молотов, Маленков, Каганович» и «примкнувшего к ним Шепилова» (Шепилов – член-корр. Академии наук, интеллектуал из ближайшего окружения Сталина, он поплатился карьерой за более чем нелестную характеристику H.С. Хрущева: «Неграмотный человек не может править государством!..» – Прим. А.Н.) дачный свадебный инцидент был сигналом к началу первого – 1957 года – антихрущевского заговора.

Не последнюю скрипку играл в нем и Булганин, затаивший обиду на пьяный выпад Хрущева. В странную паутину сплеталось в советской политике великое и низменное!

(Кстати говоря, незадолго до смерти, будучи пенсионером союзного значения, потребовал Никита Сергеевич крепкого пива и соленый огурец на закуску.)

Кто не знает кавказских обычаев, того покоробит сталинская манера вести деловые беседы в застолье. Но они, эти застолья, помогали Сталину реализовывать его планы.

В разное время – разные планы. В том числе и в международном масштабе.

Как явствует из довоенной фотохроники, Сталин на международных встречах пил водку. Этот крепкий напиток был своеобразным инструментом кремлевской дипломатии эпохи Сталина. Вот и в честь подписания «Пакта о ненападении» с Германией (1939 г.) Сталин чокается водкой с нацистским министром иностранных дел Иоахимом фон Риббентропом.

Подписание договора с Японией, по воспоминаниям Молотова, сопровождалось не менее обильным потреблением водки.

«Мы со Сталиным крепко напоили Мацуоку (японский министр иностранных дел) и чуть ли не внесли его в вагон. Эти проводы стоили того, что Япония не стала с нами воевать…»

Мацуока, видимо, хорошо уже выпив и в силу этого набравшись нахальства, предложил продать Японии северную часть Сахалина.

Сталин, контроль над собой не терявший, Сахалин ему не отдал:

«– Ведь вы нас тогда «закупорите и задушите»… Зачем вам нужен холодный Сахалин?

– Для спокойствия, – ответил Мацуока».

В беллетризованных воспоминаниях певицы В. Давыдовой, якобы находившейся в интимной близости со Сталиным целых 30 лет, есть про то, как отмечали открытие 7-го Конгресса Коминтерна члены политбюро:

«От коньяка и водки гости развеселились. Наши товарищи умышленно спаивали руководителя итальянских коммунистов и секретаря исполкома Коминтерна… Хрущев и Тольятти (Пальмиро Тольятти – генсек компартии Италии. – Прим. А.Н.) вместе танцевали, зрелище неописуемое, великолепное клоунское антрэ…»

О сталинской «клоунаде» упоминает и шеф польской службы безопасности Берман, участвовавший в сталинских «сатурналиях». У него голова пошла кругом, когда русский нарком Молотов с серьезной миной пригласил его на вальс. Поляк не знал, что Молотов великолепно танцевал и его даже называли тут «наш городской танцор». Стоило Сталину запустить граммофон, он сразу же приглашал на вальс кого-либо из соратников, чем страшно смешил Сталина. «Когда Сталин приказывает танцевать, – говорил Хрущев Микояну, – умный человек всегда танцует…» Интересно, кого он имел в виду?

Хрущева Сталин заставлял танцевать гопак. Пишут, что пляшущий Хрущев был похож на «корову, танцующую на льду». Он потел, но, желая угодить Сталину, плясал до упаду. «Я, как женщина, передвигал ногами в ритм, – писал поляк, – Молотов вел… Я пытался сохранить ритм, но постоянно ловил себя на мысли, что это больше похоже на клоунаду, чем на танец. Не скрою, танцевать с Молотовым было легко, но в танце чувствовалось большое внутреннее напряжение…»

Кажется, Молотову танцы с мужчинами особой радости не доставляли. Даже пьяному И даже с шефом польской службы безопасности.

Клемент Готвальд, напившись, потребовал от Сталина присоединить Чехословакию к СССР. На помощь пьяному мужу пришла его супруга: «Позвольте, товарищ Сталин, мне пить вместо Клемента. Обещаю пить за двоих…» А вот за пьяного Ракоши заступиться было некому. «Советские люди пьяницы», – заявил он Сталину и Берии. «Ну, это мы еще посмотрим!» – хохотнул Сталин и потребовал налить венгру еще стакан.

Уинстон Черчилль в фултонской речи 5 марта 1946 года, объявляя СССР «холодную войну», заявил: «Русские больше всего восхищаются силой…»

Но и нерусского Сталина сила восхищала. Не только сила интеллекта. Умение пить много и не пьянеть он также почитал за силу. Через сталинские застолья прошло много политиков Европы, Азии и Америки. Сталин почти не выезжал за пределы СССР (Потсдам и Тегеран – за всю войну), считая, что к лидеру СССР не зазорно и самим ехать. Но и угощал со всей рачительностью хлебосольного хозяина. Чем пьяней, чем круче были его с иностранными гостями попойки, чем забористее, тем выше был потом и градус международных отношений.

О французском коммунисте Морисе Торезе он, например, высказался иронично: «Даже собака, которая не кусается, когда хочет кого-то испугать, показывает зубы. Торез не умеет и этого…»

Видимо, слаб был француз за столом. Не конкурент.

Иосипа Броз Тито, лидера югославских коммунистов, Сталин уважал. Не потому ли отдал приказ Берии: «Убрать Тито!»?

Оставляю за скобками политику и заявляю: Сталина и Тито рассорила водка. Или она была фоном для ссоры, расколовшей монолитное единство коммунистического лагеря, что дела не меняет.

По большому счету, у Сталина не было видимых причин для столь кровожадной вражды с югославом. Разве что личная обида, что, как это часто бывает, иногда важнее любых других интересов.

«Кровавая клика Тито», «Платный трубадур гнусных палачей с УоллСтрит», «Диктатор» – все эти ярлыки к личности Тито не имели никакого отношения. В этих оскорблениях материализовывалась сталинская обида на Тито.

Ранним утром 1950 года к Сталину на доклад прибывает Абакумов. Он докладывает о бомбе с часовым механизмом, которая будет установлена на яхте Тито перед его путешествием на остров Бриони.

Далее.

Руками Чрезвычайного и Полномочного посланника Коста-Рики в Италии и Югославии И. Григулевича (кстати, участника покушения на Льва Троцкого) планировалось заразить Тито легочной чумой. На личной встрече с Тито Григулевич должен был при помощи спецмеханизма выпустить в югослава чумные бактерии, предварительно приняв противочумную сыворотку.

Задача была вызвать «заражение и смерть Тито, а также присутствующих в помещении лиц».

Данный способ устранения Тито критиковал генерал-лейтенант НКВД Судоплатов в книге «Разведка и Кремль». Предлагал ли он другой, более удобный способ? Не знаю, он об этом не пишет.