Анатолий Терещенко - Колокола тревог

Инициатором реформ был, конечно, Горбачев, за которым маячила тень Андропова, но он и его соратники не смогли справиться с реальными задачами перестройки. Вожжи брошены — кони понеслись, в разнос телега с людьми. Остановить коней попытались демократы, но, убив лошадей, остались с тем, чем остались.

В руководство КГБ с партийных трамплинов прыгали чиновники со Старой площади с функциями разрушения, а не созидания. Не этим ли объясняется пассивность органов КГБ при развале СССР — их руководящий состав, особенно, пришедший из партийных органов, уже не соответствовал уровню интересов огромного государства в сложившейся внешней и внутренней политической ситуации. Не потому ли Комитет не прореагировал на результаты Всесоюзного референдума о сохранении СССР.

Всесильная машина КГБ к 1991 году, как писали газеты, уже была велосипедом со спущенными колесами, хотя по открытым данным на 1982 год в рядах КГБ было более 90 000 кадровых офицеров и около 175 000 солдат пограничных войск. Их число существенно не сократилось к периоду ГКЧП. А это значит, что при полном нейтралитете МО и МВД Комитет мог выставить двухсоттысячную армию против беснующихся «демократов». Но вместо этого его руководство наблюдало из окон Лубянки, как на площади Дзержинского пытаются оторвать голову у памятника, снимают с постамента их символ — «Железного Феликса». Единицы прозревших созидателей уже не могли противостоять армии разрушителей.

Автор этих строк тоже находился на Лубянке в доме № 2. Из окна кабинета хорошо просматривалась площадь, где у памятника Дзержинскому собралась орущая толпа. Среди зевак и митингующих находилось много пьяных. Молодые вандалы, подогретые градусами водяры, карабкались на пьедестал и пытались «заарканить» тросом голову «грозы революции». Но памятник стоял незыблем. Подогнали грузовик в надежде завалить скульптуру, сдернув ее с постамента-цоколя тросами. Дымились и горели шины буксовавшего «ЗИЛа», но памятник не поддавался вандалам. Толпа на площади разрасталась. Тогда начальник военной контрразведки вице-адмирал А.Жардецкий попросил автора спуститься вниз и послушать ораторов.

— Вы в гражданском платье, смотайтесь вниз к памятнику, чтоб уж военной формой не провоцировать пьяных идиотов, и выясните, чего они хотят?

Выступали сначала какие-то помятые типы, но что поразило, — среди этого пьяного быдла стоял, словно упиваясь властью над толпой, телекомментатор В. Познер. Потом и ему дали открыть рот. Он рассказывал толпе какие-то страшилки о коварстве КГБ, слал проклятия в адрес Дзержинского, чекистов, советской власти, СССР. Ему подпевали С. Станкевич и другие вожди московской демократии.

Надо прямо и откровенно признаться, что многие крупные начальники госбезопасности в это тревожное время попрятались в кабинетах и не отвечали даже на звонки. Они боялись вопросов подчиненных: «Что делать дальше? Как быть со службой? Куда девать секретные документы? Чем заниматься? Где оружие? Кто дал команду закрыть оружейные комнаты?»

Именно такой пассивностью, трусостью и равнодушием, они обезопасили себя, и затем некоторые выросли в должностях и званиях.

Многие рядовые сотрудники КГБ рвались на площадь и готовы были с оружием в руках обеспечить безопасность страны, своего штаба и сохранность памятника-символа, но что можно было сделать сотней обезоруженных оперативников с озверевшей многотысячной толпой, среди которых было много нетрезвых и даже в стельку пьяных. Некоторые бродили, как тени, вооруженные бейсбольными битами, арматурой и бутылочными «розочками».

Прошел слух по Дому-2, что одна из групп хваленных альфовцев тоже предала Родину — отказалась от ареста Ельцина и штурма Белого дома. Рядом стоящий с автором этой книги подполковник П. заметил:

«Это уже не солдаты невидимого фронта, а приспособленцы. Страна рушится в мирное время, а они чего-то выжидают. Их можно понять, но не принять такого поведения в принципе смелых парней, не раз доказавших это качество, никак нельзя. Страна горит — надо тушить, чтобы сохранить хотя бы стены — границы. Наверное, им запретил это делать Крючков. Горбатый надоел, но причем же безопасность страны, территории, народа?»

Да, руководство КГБ постепенно втягивалось в процесс деморализации.

В ноябре 1991 года Маргарет Тэтчер, незадолго до этого ставшая экс-премьером Великобритании, вылетела в Хьюстон. Техасские американцы пригласили ее на юбилейное заседание Американского Нефтяного Института (АПИ) в качестве почетного гостя, зная, что она химик по образованию, хотя по специальности практически не работала.

И действительно, в ее докладе не содержалось никаких профессиональных терминов, ее почти часовая речь была окрашена чисто в политические тона. Выступление скорее можно было озаглавить пятью приятными для слуха аудитории словами: «Как мы разрушали Советский Союз».

«Железная леди», являясь в одинаковой степени как умной, так и циничной женщиной, несмотря на присутствие там нескольких представителей ельцинской России, стремилась весьма откровенно поведать собравшимся о личной роли в разрушении Советского Союза.

Она признавалась, что:

«…СССР представлял серьезную угрозу для западного мира, но не военную, а экономическую, так как в этом направлении Советскому Союзу удалось достичь высоких экономических показателей. Так процент прироста валового национального продукта, — констатировала она, — у него был, примерно, в два раза выше, чем в наших странах. Если при этом учесть огромные природные ресурсы СССР, то при рациональном ведении хозяйства у Советского Союза были вполне реальные возможности вытеснить нас с мировых рынков. Поэтому мы всегда предпринимали действия, направленные на ослабление экономики Советской России и создание у страны внутренних трудностей.

Основным было навязывание гонки вооружений. Мы знали, что советское правительство придерживалось доктрины равенства вооружений СССР и его оппонентов по НАТО. В результате этого СССР тратил на вооружение около 15 % бюджета, в то время как наши страны — около 5 %. Безусловно, это негативно сказывалось на экономике Советского Союза. Ему приходилось экономить на вложениях в сферу производства, так называемых, товаров народного потребления.

К сожалению, несмотря на наши усилия, политическая обстановка в СССР долгое время оставалась весьма стабильной. Серьезное место в формировании нашей политики (в основном политики США — авт.) занимал вопрос о создании системы противоракетной защиты (СОИ). Должна признаться, что большинство экспертов было против создания СОИ, так как считали, что эта система будет чрезвычайно дорогой и недостаточно надежной, а именно щит СОИ может быть пробит при дополнительном вложении Советским Союзом гораздо меньших (в 5 — 10 раз) средств в «наступательные» вооружения.