Владимир Большаков - Мировая закулиса против Путина

Более обширный список был включен в 1947 году в чрезвычайный общий план боевых действий «Бройлер», затем одобрили еще более людоедские планы «Фролик» и «Хафмун» (осенью того же года). Директивы президента Трумэна предусматривали, что «нанесение первого удара по советскому ядерному потенциалу — главная задача в случае войны». Генерал ВВС США Хойт Ванденберг в ноябре 1947 года потребовал разъяснений по этому плану в Совете национальной безопасности США. Вот в такой форме: «Будет ли в случае войны с СССР наша цель состоять в уничтожении русского народа, промышленности, коммунистической партии, коммунистической иерархии или какого-то сочетания этих элементов? Будет ли поставлена цель оккупировать Россию после победы и, возможно, провести в ней восстановительные работы?»

Разъяснения были даны генералу в совершенно секретном меморандуме № 20/4 Совета национальной безопасности США от 23 ноября 1948 года. Суть его сводилась к тому, что уничтожить следует не только Россию и как можно больше русских, но и «организационные структуры коммунистических партий». Единый план военных операций «Троуджен», одобренный в декабре 1948 года, предусматривал ядерную бомбардировку уже 70 советских городов. Принятый в октябре 1949 года чрезвычайный план военных операций «Офтэкл» — 105 городов. Перечень целей стратегической авиации США в 1956 году насчитывал 2997 целей атомных бомбардировок, в начале 1957-го — 3261 цель.

В 1959-м, рассмотрев около 20 тысяч объектов на территории СССР, разведслужба ВВС рекомендовала довести к 1970 году число целей для ядерных ударов ракет и бомбардировщиков США до 6955.

И что переменилось за все то время, прошедшее со дня принятия первых планов «атомной бомбардировки СССР» в «медных лбах», как именуют в США пентагоновских генералов? В конце июня 1984 года генерал морской пехоты Б. Трейнор, заместитель начальника штаба по планированию, оперативным и политическим делам, выступил в военно-морском колледже в Ньюпорте с прогнозом, от которого у многих пробежали по коже мурашки: «В ближайшие 20–30 лет война с Советским Союзом представляется почти неизбежной… Мы, по всей вероятности, еще при нашей жизни вступим в столкновение с русскими. И миру следует проникнуться мыслью, что мы одолеем их…». Генерал, как видим, оказался неплохим пророком. Конфликт на Украине 2014–2015 гг. подтвердил его прогноз. Значит, были такие планы в недрах американского генштаба и Белого дома еще 30 лет назад? Правда, теперь в Пентагоне уверенности в том, что США «одолеют русских», поубавилось.

Характерно, что генерала тогда даже не одернули — просто досадливо поморщились: «Зачем болтать на публике о том, о чем говорят только в своем кругу?» Тогдашний шеф Пентагона Уайнбергер издал директиву, согласно которой впредь все официальные лица его ведомства должны были согласовывать с руководством министерства обороны тексты своих публичных выступлений. Президент Рейган, когда его спросили на пресс-конференции, что он думает по поводу выступления Трейнора, от ответа ушел: «Надо еще мне посмотреть, что он там наговорил…». Сверим дату: Трейнор выступил как раз в тот момент, когда в Белом доме готовились первые директивы по проведению операции по развалу СССР.

Единый оперативный план действий № 2, принятый к концу правления президента Эйзенхауэра, предполагал, по характеристике ядерного физика Герберта Йорка, который с ним ознакомился, «превратить Россию в мусорную свалку». С некоторыми поправками этот план остается на вооружении американской военщины по сей день. Модификации эти заслуживают особого внимания даже не только с военной точки зрения. Приведу, по западногерманскому журналу «Шпигель», рассказ об одном таком «усовершенствовании»:

«…В 1977 году еще один человек познакомился с «единым планом». Это польский аристократ по рождению и по имени Збигнев Бжезинский (аристократ — это, кстати, громко, точнее — захудалый шляхтич из-подо Львова. — В.Б. ), которому удалось добиться благосклонности самого Дэвида Рокфеллера и должности советника президента Джимми Картера по вопросам национальной безопасности и войти в тот самый узкий круг, где принимаются самые ответственные решения.

Бжезинский немедленно потребовал тщательной перепроверки оперативного плана руководства по применению ядерного оружия (это «директивы по развертыванию ядерного оружия», которые основаны на «едином плане»). В плохом настроении на заседании в подземной «оперативной комнате» Белого дома он слушал, как члены штаба экспертов совета национальной безопасности поясняли ему критерии применения ядерных сил и намеченные цели. Первоначально будет произведен удар по советским ядерным силам, чтобы уничтожить как можно больше ракет и ракетных подводных лодок еще в их пусковых шахтах и на базах. Затем наступает очередь обычных вооруженных сил противника, а потом промышленных целей. Бжезинский прервал. «А где, — спросил он, — критерии уничтожения русских?» (выделено мной. — В.Б. ).

После нескольких секунд удивленного молчания референт попытался объяснить то, что Бжезинскому уже давно должно было быть известно: советские города и гражданское население не рассматриваются действующими «единым планом» и «директивами» как отдельные цели. Но поскольку наряду с промышленными объектами большинство военных объектов также размещено в крупных населенных районах, автоматически вместе с упомянутыми целями будет уничтожена и значительная часть советских граждан.

«Нет, нет, нет, — нетерпеливо вскричал Бжезинский. Он имел в виду отнюдь не просто советских граждан. — Я имею в виду русских в Советском Союзе».

Референт стоял, словно пораженный громом. Оказалось, что позиция Бжезинского по вопросу о «русских в Советском Союзе» сводится к следующему: «Русские господствуют в Советском Союзе, русские — враги, если мы хотим предотвратить войну, то следует запугать русских. Если же система сдерживания не сработает, необходимо убивать прежде всего русских. Если убивать русских именно за то, что они русские, то можно было бы ускорить распад русской империи».

Как очевидно из этого пассажа, планы «мировой закулисы» в отношении России и русских не изменились. Появляются только «модификации».

Бжезинский потребовал увязать стратегические требования ведения ядерной войны именно с этой его политической целеустановкой. В результате «завороженные и просветленные идеями бывшего поляка, стратеги-мыслители, — пишет «Шпигель», — начали разрабатывать новые формы ядерной войны, которая не только бы превратила Советский Союз «в сплошную мусорную свалку», но и привела бы к расколу между ее народами, развалила бы его политическую систему, то есть войны, где не просто бы бессмысленно убивали, а которой даже можно придать некоторые гуманные черты, если бы в ее ходе по возможности не трогали союзные государства и нерусские народы Советского Союза при условии, что пощаженные заслужат свою жизнь и свободу проведением восстания против «русских в Советском Союзе».