Анатолий Варшавский - Колумб Австралии. (Докум. повесть о Педро Киросе)

Дар у Кироса есть — целый материк, который он собирается открыть, вот денег нет.

...Вспомнил ли он, что Диего де Сориа, глава Доминиканского ордена в Маниле, очень тепло относившийся к Киросу, рассказывал ему, что знаком с испанским послом при папском дворе? Были ли у него взятые на всякий случай рекомендательные письма? Трудно сказать. Известно лишь то, что он обратился за содействием к послу. Все-таки он был подданным испанского королями к кому еще было обращаться .ему в чужом городе, в чужой стране, да еще по такому чрезвычайному поводу?

Как у всякого порядочного испанского гранда, у испанского посла в Риме Антонио Фернандеса де Кардоны и Кордовы, герцога Сеса было еще много всяких других титулов, свидетельствовавших о том, что он принадлежал к знатному и богатому роду и владел большими и малыми поместьями в различных уголках Испании. Он действительно был и богат и знатен, представитель его королевского величества при дворе наместника святого Петра й за годы пребывания в Риме успел неплохо освоиться с нелегкими своими обязан- ' ностями. И самое главное наладить сравнительно неплохие отношения с папой Климентом VIII, которому в свое время испанский монарх всяНёски мешал занять папский престол.

Сеса был не только ловким дипломатом, но и хорошо образованным человеком, помимо латыни, владел греческим и еще полудюжиной новых языков, увлекался естественными науками, неплохо разбирался. и в астрономии и в географий. Со слов^ Диего де Сориа, успевшего прислать своему знатному покровителю подробное письмо, Сеса знал об экспедиции Кироса. Манильский доминиканец очень тепло отзывался о мореплавателе, хвалил его знания, мужество, верность поставленной цели. Узнав о том, что некий капитан Педро Кирос просит посла принять его, Сеса отменил поездку на бал.

Манильский приор писал Сесе, что Кирос хочет продолжить Дело, начатое Менданьей, — в интересах католической церкви и испанской короны, и теперь Сеса услыхал то же самое йз уст самого Кироса. Услышал он и подробности о Унеобыкновенном плавании, увидел . карты, расчеты, с большим интересом узнал о том, что у Кироса широкие планы и что он полон решимости открыть Новую землю, в существовании которой уверен.

Сесе ведома история геЬграфических открытий. А вдруг Кирос прав? Что далеко за примерами ходить?. Не так ли было с Колумбом? С Магелланом? Последнему даже пришлось защищать свой проект перед целым ученым синклитом...

А почему бы, кстати, и в данном случае не посоветоваться с учеными? Нет, это не должно восприниматься как своего рода экзамен, не дай бог! Кирос человек увлекающийся, он одержим своей идеей и охотно о ней говорит. Он и не заметит, что дружеское собеседование с учеными станет одновременно своего рода испытанием. Конечно, Сеса на стороне капитана. И не только потому, что его увлекает мысль Кироса разыскать еще один материк. А и потому также, что дипломату удобно и выгодно показать, что он печется о благополучии того государства, в котором аккредитован. Тем более если речь идет о государстве, претендующем на роль духовного центра мира. Почему бы не пообещать папскому престолу многочисленного приращения паствы? Или, во всяком случае, такой возможности? Это наверняка будет приятно папе и в то же время лишний раз засвидетельствует, что в делах веры испанский двор не только считается с интересами папы, но даже готов пойти на некоторые материальные издержки.

Да, он на стороне Кироса, которого ему,, видно,' прислал сам бог. Но не худо бы и проверить расчеты португальца. Все-таки он, герцог Сеса, собирается представить Кироса папе. И папское благословение вместе с письмом посла должно открыть Киросу доступ во дворец испанского монарха.

Игра затеяна интересная, но Сеса, и в этом он, наверное, прав, хочет точно знать свои козыри.

Кто откажет герцогу Сесе, человеку обходительному и отнюдь не профану в науке, в просьбе посетить его дом и принять участие в обсуждении одного любопытного проекта? И поэтому в назначенный день и час в обширном особняке герцога собираются мореходы, математики и географы, коим были вручены приглашения, и среди них немало известнейших, как, например,. старенький, правда, уже Кристоф Нагель из Бамберга, знаменитый математик, крупнейший авторитет в области эвклидовой геометрии и вычислительных методов в астрономии, человек, чье имя связано с введением так называемого григорианского календаря. Здесь крупные картографы, здесь кормчие, отнюдь не понаслышке знающие Атлантику, побывавшие на Островах Пряностей, в Перу и даже проделавшие путь на Филиппины. Здесь механики, хорошо знающие Кардана и профессора Падуанского университета Галилео Галилея. '

...Время было сложное, емкое, противоречивое. Еще только первые шаги делало опытное знание. И они были нелегки.

Зреют семена конфликта между узаконенной догмой и свободным исследованием, и все яснее становится тем, кто над этим размышляет, что теории надо' проверять на практике.

...Именно эти слова Роджера Бэкона, знаменитого ученого и изобретателя, сказанные еще в XIII веке, напоминает один из почтенных картографов, невысокого роста, в монашеской одежде старик, многие годы изучавший все сведения о неисследованных уголках земного шара.

— Давно ли, — продолжает он свою мысль, — многие считали по примеру древних зону южных широт необитаемой, более того, опасной для жизни. И все это на основании того, казалось бы, незыблемого постулата, что жара якобы увеличивается и концентрируется по мере продвижения от полюса к тропикам. Но, как справедливо заметил в своей «Естественной истории» Акоста, подытоживший результаты многих путешествий, в указанной зоне живут люди, там нет и особой сухости воздуха. Жарко, конечно, но все зелено, и воды достаточно, в июне месяце даже слишком много: дожди идут денно и нощно.

Что же касается Южной земли, то, как, должно быть, известно всем здесь собравшимся, знаменитый картограф Меркатор в примечании к своей карте 1569 года достаточно определенно отметил: существуют три континентальные массы: Старый Свет, известный еще древним, Новая Индия, то есть Америка, и Южный континент. Того же мнения придерживается и автор опубликованной в Венеции «Географии» Ливио Сануто. А вот что пишет Лансело Вуазен, чей трактат, вышедший в 1582 году во Франции, так. и озаглавлен «Три света» — я тут только одну выдержку прочитаю: «Неоткрытыми осталось больше земель, нежели открытых в новые времена, и они вряд ли уступят последним во всякого рода богатствах и чудесах природы». Простите, я на минуту еще задержу ваше внимание. Вот еще одно интересное место: «Беря в расчет примерную величину этой суши и место ее расположения, следует признать, что там должно быть не меньше чудесных вещей,, нежели в уже - известных нам мирах. Тот, кто сумеет открыть эту землю, сравняется в славе с Колумбом и Магелланом».