Николай Валентинов - Наследники Ленина

Отчеты о конференции почти совпали с извещением о смерти Ленина. В это время Троцкий уже не был в Москве. Он был на Кавказе, в Тифлисе. На запрос в Политбюро -- когда похороны -- он получил (так он позднее писал) сознательно неверно сделанное указание, из которого вытекало, что приехать на похороны не успеет. Ему осталось лишь послать по телеграфу маленькую статью. "Ленина нет, но есть ленинизм. Наша партия есть ленинизм в действии. В каждом из нас живет частица Ленина, то, что составляет лучшую часть каждого из нас. Пойдем вперед с факелом лени

низма". В мае Троцкий из Сухума возвратился в Москву и 19 мая сделал публичный доклад о Доброхиме, встреченный и сопровожденный самыми горячими аплодисментами.

Это свидетельство прежнего к нему внимания его не ослепляет. Он видит и чувствует -- вся политическая атмосфера весьма отличается от 1923 года. Он узнает, что сочувствующие ему ячейки высших учебных заведений разгромлены, в том числе ЦК комсомола, ряд лиц из оппозиции перемещены из столицы в провинцию, в военных ячейках произошла чистка, начальник ПУРа Антонов-Овсеенко снят со своего поста. Троцкому ясно, что его замысел --натиском, лобовой атакой опрокинуть Политбюро или принудить к существенным уступкам -- потерпел полное фиаско. В соответствии с создавшимся положением Троцкий решает на предстоящем съезде радикально изменить свое поведение, высказать послушание решениям руководства партии, желание с ним примириться. Тринадцатому съезду партии (23-31 мая 1924 г.) -первому после смерти Ленина -- предстояло обсуждение многих важных политических, хозяйственных и организационных проблем, но, разумеется, он не мог пройти мимо трехмесячной ожесточенной внутрипартийной борьбы. Зиновьев, принимающий на этом съезде вид вождя, делает, как в свое время Ленин, политический доклад и говорит, что нужно подвести итог спорам: "Впервые в истории нашей революции делалась попытка либо изменить политику ЦК коренным образом, либо изменить самый состав ЦК, перепрячь лошадей на ходу". Ответ на эти попытки дала XIII конференция, ее решения XIII съезд должен подтвердить. Взгляды всех обращены на Троцкого, что он на это скажет? Ведь главным образом против него и были направлены резолюции конференции. Любопытно, что хотя Политбюро в течение дискуссии мяло, топтало, всячески поносило имя Троцкого, и из 748 делегатов с решающим голосом подавляющее большинство пришло на съезд с твердо внушенным им наставлением -- бить Троцкого, появление его на трибуне вызвало, что пришлось отметить в газетах, - "бурные аплодисменты". Вопреки рекомендациям свыше, престиж Троцкого стоял еще очень высоко. Что сказал Троцкий? "Если бы на XII съезде кто-нибудь взошел на трибуну и внес резолюцию, что необходимо серьезное изменение внутрипар

тийного курса, иначе партии грозит отрыв от масс, то можно сказать с уверенностью, что он не нашел бы на съезде никакой поддержки". А между тем в период от XII к XIII съезду ЦК 5 декабря принял огромной важности резолюцию "о наблюдающейся бюрократизации партийных аппаратов" и "необходимости "серьезного изменения партийного курса в смысле действительного проведения принципов партийной демократии". "Я никогда не признавал и не признаю свободы партийных группировок, но я должен напомнить, что резолюция ЦК требует для преодоления группировок, чтобы руководящие партийные органы прислушивались к голосу широких партийных масс, не считали всякую критику проявлением фракционности и не толкали этим добросовестных партийцев на путь замкнутости и фракционности". Настаивая, что в этом и была самая суть борьбы, которую он вел, Троцкий выражает свое недоумение пред решением XIII партийной конференции, усмотревшей в его поведении мелкобуржуазный уклон. "Отдельные решения последней конференции, продолжал Троцкий, я считаю в своих частях неправильными и несправедливыми, но у партии не может быть таких решений, хотя бы неправильных и несправедливых, которые могли бы поколебать на йоту нашу беззаветную преданность партии, готовность каждого из нас на своих плечах нести дисциплину партии при всяких условиях. Никто из нас не хочет и не может быть правым против своей партии. Партия в последнем счете всегда права, потому что партия единственный исторический инструмент, данный пролетариату для разрешения его основных исторических задач. Я знаю, что быть правым против партии нельзя. Правым можно быть только с партией и через партию, ибо других путей для реализации правды история не дала. Мы можем сказать, права или не права (партия) в отдельных частных конкретных вопросах, в отдельные моменты, но это моя партия. И если партия выносит решение, которое тот или другой из нас считает решением несправедливым, то он говорит: справедливо или несправедливо, но это моя партия, и я несу последствия ее решения до конца"39.

39. Тринадцатый съезд Российской коммунистической партии (большевиков). Стенографический отчет, Москва, изд. Красная Новь, Главполит-просвет, 1924, стр. 166-168.

Трудно представить себе большее фетишизирование партии, унизительное падение ниц перед превращенным в святыню партийным аппаратом. Однако даже такое самораспятие Троцкого не удовлетворило командующий слой. От Троцкого требовали безоговорочного самоосуждения и признания резолюции XIII конференции и так как, прославляя партию, он от этого увильнул, против него с ядовитыми речами выступили Каменев, Зиновьев, Угланов, Рухимович, Рудзутак, Ярославский, Бухарин и целая серия делегатов из провинции. Зиновьев не нашел в книге Троцкого "Новый курс" даже "грана большевизма" (шумные аплодисменты), а по поводу фразы, что партия всегда права, заявил: "Такие кислосладкие комплименты нам не нужны". Сталин высмеивает ту же фразу Троцкого: "Неверно, что партия никогда не ошибалась. Партия нередко ошибается. Неумной хитростью и дипломатничанием вам не провести съезд". Крупская, а при появлении ее на трибуне все с почтением встают, тоже несогласна с Троцким, будто партия всегда права. Вместе с тем она пользуется случаем заявить, что политика ЦК была совершенно правильна, оппозиция неправа, и "мы не можем себе позволить роскошь дублированных дискуссий". Расчеты Троцкого примириться с командующим аппаратом с помощью беспримерной лести по адресу партии не оправдались. В защиту его на съезде, в сущности, встал только один человек -- молодой французский коммунист, речь его переводил Луначарский. Во французской компартии, говорил он, взволнованы острой полемикой, происходившей в России, и особенно нападками на Троцкого. Его имя имеет интернациональное значение и нельзя допускать деградацию достоинства этой большой революционной фигуры. Троцкий в значительной степени синоним революции, несправедливые обвинения против него наносят удар всей коммунистической партии и Коминтерну. Лично я, заявил этот французский коммунист, в более, чем кто-либо, резкой форме высказывался в пользу позиции Троцкого. Предвидя победу ЦК на XIII съезде и отдавая себе отчет в рискованности моей позиции, я, тем не менее, не считаю нужным от нее отказываться и готов за это полностью нести ответственность40. Имя этого коммуниста -