Николай Валентинов - Наследники Ленина

6. Это письмо в Политбюро долго скрывалось. Оно было опубликовано в "Правде" только 21 января 1937 г.

национализма маленьких и прежде угнетенных наций, Ленин продиктовал 30 и 31 декабря 1922 г. три записки, посвященные этому вопросу7. Он требовал в них "примерно наказать" Орджоникидзе, критиковал отсутствие беспристрастия у Дзержинского ("обрусевшего инородца, пересаливающего по части истинно-русского настроения"), а Сталина считал целиком ответственным за "администраторские увлечения" и инспирируемую им "великорусскую националистическую кампанию". Узнав, что в этом вопросе Троцкий с ним вполне солидарен, Ленин в "совершенно секретном" письме обратился к нему с просьбою взять на себя в ЦК защиту "грузинского дела" в духе прилагаемых к письму записок Ленина. Письмо и записки были переданы Троцкому 5 марта, за четыре дня до третьего удара паралича Ленина, а 24 марта Троцкий поместил в "Правде" вторую статью "Мысли о партии", где анализировал национальный вопрос, точно следуя за Лениным. "Великорусский шовинизм есть основная опасность, могущая подорвать всякое доверие ранее угнетенных народов к русскому пролетариату и к Союзу Республик. Это наш основной враг, если мы его свалим, то на 9/10 свалим и тот местный национализм, который сохраняется и развивается". В своей статье Троцкий имел возможность в замаскированной форме, опираясь на слова Ленина, сильно уколоть Сталина. Он этого не сделал. Не сделал он этого и выслушивая проект доклада о национальном вопросе, который Сталин написал для съезда. Троцкий вносил в него поправки, не говоря Сталину, что в его руках находятся записки Ленина. И только 15 апреля, т.е. за два дня до открытия съезда, он отправляет их Сталину и всем другим членам ЦК, сообщая, что если, по совершенно ясным мотивам (критики Лениным Сталина, Дзержинского и Орджоникидзе) ЦК сочтет нужным не оглашать записки Ленина --он этому решению подчинится8. Раздраженный до бешенства тайными сношениями Ленина с Троцким, очень для него не

Записки Ленина по национальному вопросу приведены в секрет

ном докладе Хрущева. Они напечатаны в 1957 г. в томе 36 Полного со

брания сочинений Ленина, стр. 553-559.

Валентинов ошибается. Письмо было написано 16 апреля. -- Прим.

ред.

приятными, Сталин пишет 16 апреля Троцкому, что находит недопустимым секретное хранение им в течение более месяца исключительно важных статей Ленина. Их нужно было немедленно сообщить членам ЦК, тогда как теперь не они, а некоторые прибывшие на съезд делегаты знают их содержание. "Я узнал, -- пишет Сталин, -- что тема этих статей делается предметом обсуждения, слухов, болтовни делегатов, статьи становятся известными лицам, не имеющим ничего общего с ЦК". Я считаю, добавлял Сталин, (он, конечно, лгал), что статьи Ленина должны быть опубликованы, "к сожалению, этого сделать нельзя, так как из письма секретарши Ленина Фотиевой видно, что они не были вторично пересмотрены товарищем Лениным и не получили окончательный вид, готовый для печати"9.

Ссылка на Фотиеву послужила Сталину благовидным предлогом избежать оглашения в печати весьма неприятных для него записок Ленина, но из раздраженного письма Сталина явствует, что о существовании этих записок все-таки узнали некоторые делегаты съезда и как раз накануне его. Очевидно, не говоря о записках ни одного слова членам Политбюро, Троцкий их кому-то показывал, или говорил о них. Точного содержания этих документов делегаты сьезда, по-видимому, не знали. Все держалось на слухах, и из них делался вывод, что больной Ленин выражал доверие к Троцкому, дал ему какие-то важные в партийном отношении поручения и полномочия. Вот эти слухи ("болтовня", по злобному выражению Сталина), еще более усиливали впечатление от статьи Радека, превращая в большое событие ожидаемое выступление Троцкого на съезде. Доклад на нем сделали Каменев, Зиновьев, Сталин, Рыков, но после того, что сказано выше, станет понятным, что в центре съезда встали -- не они, а Троцкий. От имени Политбюро (в первый раз и в последний) он сделал доклад о положении промышленности, пустив в оборот термин "ножницы", фигуральное выражение болезненного, режущего советскую экономику расхождения индустриальных и сельскохозяйственных цен. Отчет в "Правде" отмечает, что речь Троцкого была по

9. См. также Коммунистическая оппозиция в СССР, 1923-1927, в четырех томах, т. 1, Chalidze Publications, 1988, стр. 53-55. - Прим. ред.

крыта "бурными, долго несмолкаемыми аплодисментами". Этого мало сказать. Появление Троцкого на трибуне и уход с нее после доклада сопровождались такой действительно бурной овацией, таким длительным, несмолкаемым громом аплодисментов, что Сталин и другие члены Политбюро позеленели от зависти и злобы, а Ворошилов, находившийся в составе президиума съезда, не постеснялся громко сказать: "Подобные овации просто неприличны, так можно встречать только Ленина"10.

Есть сведения, что после съезда некоторые делегаты съезда получили наставления в этом духе в секретариате ЦК. Можно твердо установить, что именно на XII съезде, в апреле 1923 г., оформилась та внутрипартийная ситуация, то настроение, с которым в прямой связи находятся многие последовавшие события. В беспримерных овациях по своему адресу Троцкий имел право видеть признание партийной массой его великого значения, таланта, ценности, авторитета. Из этого он мог вывести, что есть налицо нужная ему конъюнктура, при которой, увлекая за собой большинство партии, он должен подняться на самую высоту. Позднее, уже высланный из СССР, Троцкий в своей автобиографии, изданной в Берлине в 1930 г. ("Моя Жизнь", т. II, стр. 216-257) писал, что в ноябре 1922 г. имел особый разговор с Лениным. Из него он заключил, что Ленин хотел создать "такие условия в партии, которые дали бы мне возможность стать заместителем Ленина, по его мысли -- преемником на посту председателя Совнаркома. Только в этой связи становится ясен смысл так называемого завещания. Бесспорная цель завещания -- облегчить мне руководящую работу". Нужно с очень большим недоверием отнестись к этому сообщению Троцкого и его интерпретации "завещания". Но если он действительно верил, что Ленин хотел выдвинуть его в качестве своего "заместителя", становится понятным стрем

10. Когда в залу заседания съезда вошел Троцкий, а за ним Радек, Ворошилов крикнул: "Вот идет Лев, а за ним его хвост". Остроумный Радек почти немедленно ответил на это следующим стихотворением:

У Ворошилова тупая голова,

Все мысли в кучу свалены,

И лучше быть хвостом у Льва,

Чем задницей у Сталина.

ление Троцкого использовать в этом направлении овации съезда и на их крыльях подняться наверх руководства партией и государством. Но на том же съезде, и с большей, чем до этого, раздраженной, озлобленной упорностью, члены Политбюро, и в первую голову -- Сталин, Зиновьев, Каменев -- твердо решили, что взлета наверх Троцкого они ни в коем случае не допустят. Однако, съезд закрылся при двух заявлениях, маскировавших уже начавшуюся борьбу за власть. "Руководство нашей партией, государством и хозяйством, -- сказал Троцкий, -- не только останется незыблемым, но оно должно быть упрочено, укреплено и поднято на высокую ступень. Всякого, кто попытается направить свою энергию против руководства партией, государством и хозяйством, мы поставим все совместно по ту сторону баррикады. Я говорю это с тем большей энергией, что некоторые товарищи считают, что у меня есть ошибки по этой линии. Я заявляю и утверждаю, что в отношении к резолюции (предложенной сьезду), которая говорит о необходимости укрепления и упрочения руководства партии во всех областях, я буду не последним в вашей среде для ее защиты, проведения и беспощадной борьбы со всяким, кто на нее покусится"11. Со своей стороны Сталин заявил, что никаких признаков раскола в ЦК нет, и отсюда единогласно принятая резолюция: "Съезд убежден, что констатированная среди самых широких слоев членов партии железная воля к единству обеспечит партии на ближайшие годы еще более прочную сплоченность и спайку, нежели это было до сих пор".