Руслан Скрынников - Начало опричнины

В июне 1552 г. крымский хан напал на Тулу. Воеводы слали в Москву гонца за гонцом. Последний гонец застал царя за трапезой. Не закончив трапезу, Иван отправился служить вечерню, — «обычай боимаше царь благочестивый никогда же погрешити законом уставного правила». После вечери царь велел полкам выступить против татар. (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 189).

ПСРЛ, т. XIII, стр. 215.

Много позже царь Иван писал о том, что взял («приях») к себе попа Сильвестра «совета ради духовнаго» и было «сперва убо яко благо начало», «како подобает наставником благим покорятися безо всякого рассуждения, и ему (Сильвестру. — Р. С.)... повинухся волею, а не ведением». (См. Послания Ивана Грозного, стр. 37).

Феодосий принял коломенскую епархию от Вассиана Топоркова, близкого приятеля Захарьиных, в 1542 г. и сохранял сан до 1555 г. (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 142, 250). Низложение Феодосия красочно описано Грозным в письме к Курбскому: «Како убо епископа Коломеньского Феодосия, нам (царю и Захарьиным? — Р. С.) советна, народу града Коломны повелесте камением побита? Его бог ублюде, и вы его со престола согнали». (См. Послания Ивана Грозного, стр. 52).

Разряды, л. 236 об. Юродивый Василий, дивный «нагоходец», поразил воображение современников тем, что круглый год ходил нагишом, без «телесного одеяния». (См. А. А. Зимин. Пересветов, стр. 90).

ПСРЛ, т. XIII, стр. 267.

В тексте летописи сказано, что в «приговоре» о кормлениях участвовали царь «з братиею и з боляры», но в тексте не указаны ни месяц, ни день утверждения «приговора». Это обстоятельство ставит под сомнение достоверность всего документа в целом. В летописном изложении «приговор» заметно отличается от подлинных указов Боярской думы.

ПСРЛ, т. XIII, стр. 268 (Курсив наш.— Р. С .).

Кормленщики (наместники и волостели) «многие грады и волости пусты учиниша», притесняли население «и много злокозненых дел на них учиниша: не быша им пастыри и учители, но створишася им гонители и разорители». При всем том кормленщики и сами оставались в накладе. Ввиду частых жалоб и судебных исков многие из них «и старого своего стяжаниа избыша, животов и вотчин». (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 267). Не менее резко осуждал систему кормлений царь Иван. В послании Курбскому он замечает: «тако же убо и ваше (бояр. — Р. С.) хотение, еже вам на градех и властех совладети, иде же вам быти не подобает; и что от сего слуичшася в Росии, егда бывша в коежом граде градоначяльницы и местоблюстители, и какова разорения быша от сего и сам... видел еси». (См. Послания Ивана Грозного, стр. 27—28).

ПСРЛ, т. XIII, стр. 268.

ПСРЛ, т. XIII, стр. 268. Правом на кормления пользовались бояре и наиболее знатные из-дворян. Городовые дворяне получали вместо кормлений денежное жалованье раз в три-четыре года. (Там же).

В этом плане, возможно, следует рассматривать историю Ладожского наместничества. 21 августа . 1555 г. власти распорядились вернуть одному ладожскому монастырю корм, незаконно взысканный с него наместником Ладоги Ф. Д. Аксаковым (ДАИ, т. I, № 53, 54). В августе 1556 г. тотчас после дворянского смотра был составлен «Список доходной ладожского кормления», согласно которому ежегодные поборы в пользу наместника и его тиунов определялись суммой около 40 рублей. Наместник мог держать на посаде в Ладоге корчму, собирал судебные пошлины и т. д. (См. Д. Я. С а м о к в а с о в. Архивный материал, т. I, ч. I, М., 1905, стр. 177—188).

После взятия Казани в 1552 г. дворянство получило из казны около 48 тысяч рублей денег и драгоценностей, «опричь вотчин и поместей и кормлений». «А кормлении, — добавляет летописец, — государь пожаловал всю землю». (ПСРЛ, т. XIII, стр. 228). Бояре, «возжелаша богатества», разобрали доходнейшие из кормлений. Прочие кормления достались «всей земле», т. е. прочим служилым людям. (Там же, стр. 529). Новая раздача кормлений была произведена в начале Ливонской войны. После окончания похода 1558 г. царь вызвал в слободу бояр и всех воевод «и землями и кормлением их доволно пожаловал... тако же детей боярских всех многим своим жалованием жаловал... кормлением и поместьи». (ПСРЛ, т. XIII, стр. 312).

См. П. А. Садиков. Очерки, стр. 212—247; А. А. Зимин. Реформы, стр. 422—437.

А. А. Зимин подвергает сомнению взгляд, будто в 1556 г. был издан особый указ (приговор), отменивший систему кормлений. По его мнению, земская реформа проводилась с начала 50-х гг. поуездно и завершилась к 1555—1556 гг. (А. А. Зимин. Реформы, стр. 426, 432).

Ранее всего ликвидированы были крупнейшие наместничества во внутренних уездах государства, как, например, в Рязанском и Костромском. В 1550 г. наместниками там были удельные князья Воротынские. (См. Разряды, л. 179 об). Очень долго кормления удерживались в пограничных западных и северо-западных уездах, а именно в Смоленской земле и Северщине, присоединенных к России в XVI в., а также во Пскове, Орешке и т. д. (См. А. А. Зимин. Реформы, стр. 434; Разряды, лл. 229 об, 235—235 об, 241—241 об, 245 об, 252, 257 об, 267, 268 об, ,282, 244; Сб. РИО, т. 129, стр. 67, 73).

Обширный материал для истории земской реформы содержит так называемая Боярская книга 1556 года. (См. Н. Е. Носов. Боярская книга 1556 г.—«Вопросы экономики и классовых отношений в Русском государстве XII—XVII вв». Изд. АН СССР, М.—Л., 1960, стр. 219—220).

Боярская книга показывает, что в середине 50-х гг. происходила постепенная ликвидация мелких и мельчайших кормлений и отдельных статей дохода, которыми до того пользовались верхи столичного и отчасти уездного дворянства. В частности, на протяжении двух-трёх лет кормления были упразднены (иногда временно) в северном посаде Тотьме, в некоторых костромских и пошехонских волостях, нескольких псковских пригородах и т. д. (См. Боярская книга, лл. 17, 62, 122, 132, 75, 117, 37, 106, 138, 11, 53).

Н. Е. Носов совершенно справедливо указал на то, что между верхушкой столичного дворянства и боярством не было резких социальных граней и что доминирующую роль в проведении земской реформы 1556 г. играла не борьба правительства против боярства, как определенной социальной группы господствующего класса, а стремление удовлетворить общие интересы феодального сословия. (См. Н. Е. Носов. Боярская книга, стр. 224).

Биографические сведения о Еразме крайне скудны и сбивчивы. Обычно его отождествляют со священником одного из дворцовых соборов столицы попом Ермолаем. (См. А. А. Зимин. Пересветов, стр. 120—122).

Самой замечательной чертой утопических проектов Еразма является живое сочувствие его нуждам и бедствиям «ратаев», задавленных «различными работными игами», оброками, «серебром», «ямскими собраниями» и т. д. Царю, поучал Еразм, надобно заботиться о «благополучеиии» не одних только вельмож. «Вельможа бо сут потребно, но ни от коих же своих трудов доволствующиеся. В начале же всего потребна сут ратаеве: от их бо трудов ест хлеб, от сего же всех благих главизна». Чтобы облегчить их положение, избавить от многоразличных тягот («не единого ярма») и «волнений скорбных», Ермолай предлагал заменить все поборы и повинности крестьян «на един тяжателный ярем», натуральный издольный оброк в виде пятой части урожая. Таким путем он надеялся облегчить участь крестьян и в то же время упрочить благосостояние «воинов», т. е. дворянства. (См. А. А. Зимин. Пересветов, стр. 133—136).