Руслан Скрынников - Начало опричнины

В «казенном перечне» фигурируют следующие земельные имущества боярской семьи Ромодановских: «село Серицы, да село Татарово, что было князь Петра Шарапова (Шарапа. — Р. С.) Ромадановского; ...да село Хряпово, да село Мицыно, что было князь Федора Ромодановского; да село Яблонцы, что было князь Михаила Ромодановского; ...да половина села Рамадонова, что было князь Ивана Рамодановского». (ДДГ, стр. 434—435). Первым с списке назван П. Б. Шарап Ромодановский. Известно, что он кончил жизнь в литовском плену, вследствие чего его имущество, видимо, и попало в казну. (См. Родословная книга, т. II, стр. 72—76). Старшим братом Шарапа был известный воевода и боярин князь Ф. Б. Ромодановский. Его имущество, возможно, перешло в казну после смерти его в 1555 году. Младшими братьями боярина были князья Михаил и Иван. Возможно, что их-то и следует отождествить с лицами, упомянутыми в завещании. В тот период, аналогичные имена носили еще несколько представителей рода Ромодановских, но все они служили не в Стародубе, а в, других уездах, где и располагались их основные владения. Так, И. М. Козлоков-Ромодановский записан в списки дворян Московского уезда (ТКТД, стр. 125). Семья Козлоковых благополучно избежала опал Грозного. Из других Ромодановских в Дворовой тетради 50-х гг. записаны лишь И. Ф. Гнуса и двое его сыновей Никита и Константин. Все трое служили в Бежецком Верхе.

Об одном из сыновей Гнусы или о нем самом в Дворовой тетради сказано: «умре в Казани». (ТКТД, стр. 201). Н.И. Гнусов-Ромодановский побывал в казанской ссылке, но землями в Стародубе он, по-видимому, не владел.

Как справедливо отметил С. В. Рождественский, по крайней мере, часть стародубских вотчин, упомянутых в завещании, была отнята казной не у самих владельцев, а у монастырей. Перед нами одна из неудавшихся секуляризационных мер царствования Грозного. (См. С. В. Рождественский. Служилое землевладение, стр. 180).

Воскресенское было разделено между кн. Ф. И. Гундоровым и его племянником Р. И. Гундоровым в конце 50-х годов. (См. С. В. Рождественский. Служилое землевладение, стр. 178).

С. В. Рождественский. Служилое землевладение, стр. 178.

И. И. Меньшой наследовал крупную вотчину брата И. И. Большого, умершего бездетным. Большой составил духовную в 1557 г. (См. Л. М. Савелов. Князья Пожарские, стр. 15).

И. Ромодановский начал службу в 50-х гг., был воеводой в Свияжске в 1556 г. и писцом в Переяславле в 1563 г., после чего его карьера оборвалась. (См. Разряды, лл. 230 об, 287, 303 об.). По возвращении из ссылки И. Б. Ромодановский отказал свою вотчину в Дмитрове в пользу Троице-Сергиева монастыря в 1567 г. (См. С. Шумаков. Обзор грамот коллегии экономии, вып. III, стр. 16).

ДДГ, стр. 423.

Прочие стародубские вотчины, оставшиеся в руках их старых владельцев княжат, монастырей и т. д., были переданы в ведение Старицкого «судом и данью». На них распространился податно-судебный иммунитет удельного князя. , (ДДГ, стр. 424).

ПКМГ, т. I, отд. I, и стр. 858—860, 862—863. После великого разорения 70—80-х гг. большая часть вотчинной пашни лежала перелогом, поросла лесом и т. д. (Размеры пахотных земель даны в пересчете на три поля).

ПКМГ, т. I, отд. I, стр. 860—861.

ПКМГ, т. I, отд. I, стр. 861.

Воеводами в Казани были: зимой 1565 (7073) г. — боярин кн. И. А. Куракин-Булгаков, кн. М. М. Троекуров, кн. А. И. Засекин-Сосунов; по Разряду 13 марта 1565 г. — боярин кн. П. А. Куракин, окольничий М. М. Лыков, кн. Ф. И. Засекин-Сосунов; по Разряду 1 мая 1566 г. — боярин кн. П. А. Куракин, кн. Г. А. Куракин, кн. Ф. И. Троекуров, кн. А. И. Засекин-Сосунов, кн. Д. В. Ушатый. (См. Разряды, лл. 317 об, 318 об, 327 об). В писцовой книге 1565—1567 гг. названы еще двое казанских воевод — М. М. Лыков и кн. А. Ф. Аленкин. (Материалы, стр. 8).

В 7073 г. воеводами в Свияжске были боярин кн. А. И. Катырев, А. И. Шеин, кн. Н. В. Стародубский и кн. М. Ф. Прозоровский. По Разряду 13 марта 1565 г., все они были оставлены на месте, кроме последнего, замененного кн. Н. Д. Яновым-Ростовским. По Разряду 1 мая 1566 г., там были кн. Катырев, Н. М. Сорока-Стародубский, М. Ф. Бахтеяров-Ростовский и Н. Д. Янов-Ростовский. (Разряды, лл. 317, 318 об, 327; ЦГАДА, ф. Поместного приказа, № 848, л. 21 об.).

В 7073 г. воеводами в Чебоксарах были князья П. П. Пронский, И. Ф. и В. Ф. Бахтеяровы-Ростовские. 13 марта 1565 г. Пронский был заменен князем И. Ю. Хохолковым-Ростовским, остальные оставались на своем месте. В том же составе они управляли Чебоксарами по Разряду 1 мая 1566 года. (Разряды, лл. 317, 318 об, 327).

Указ о ссылке дворян был издан тотчас после Земского собора. Однако осуществление его потребовало, по-видимому, нескольких месяцев. Переселение множества семей в места отдаленные, за сотни верст от Москвы, представляло определенные трудности, особенно с наступлением весенней распутицы.

ЦГАДА, ф. Поместного приказа, № 643, лл. 241—246.

ЦГАДА, ф. Поместного приказа, № 643, лл. 247—251..

ЦГАДА, № 848, лл. 131 об. —136.

ЦГАДА, № 643, лл. 263—266 об, 273—276.

О раздаче земель в Казани см. Г. Перетяткович. Поволжье в XV и XVI веках (Очерки из истории края и его колонизации). М., 1877, стр. 246—253.

Интересно заметить, что дворянский идеолог И. Пересветов еще осенью 1549 г. изложил проект покорения Казани и раздела богатейших казанских земель: «Слышал есми про ту землицу, щю Казанское царство, у многих воинников, которые в том царстве в Казанском бывали,, что про нее говорят, применяют ее подрайской земли угодием великим». «Хотя бы таковая землица и в дружбе была, ино бы ея не мочно терпети за такое угодье». (А. А. Зимин. Пересветов, стр. 378, 332).

ПСРЛ, т. XIII, стр. 283. Утверждение русских феодалов на казанских землях сопровождалось повсеместным введением барщины, широко распространенной в центральных уездах России. «И пахати учяли, — замечает летописец, — на государя и на все русские люди и на новокрещены и на Чювашу» (там же).

ЦГАДА, № 643, лл. 366—369. Пашня везде дана в пересчете на три поля.

А. Шлихтинг. Новое известие, стр. 16. (Курсив наш. — Р. С .).

G. Hoff. Указ. соч., стр. 5., (Курсив наш. — Р. С.).

Д. Флетчер. О государстве Русском, стр. 41 (Курсив наш. — Р. С.) К. Н. Бестужев-Рюмин совершенно произвольно предположил, что Флетчер имел в виду действие Уложения Грозного о княжеских вотчинах 1562 г., ограничившего права княжат на их вотчины. (К. Н. Бестужев-Рюмин. Русская история, т. II, СПб., 1885, стр. 261). С. М. Середонин указал на то, что, по известию Флетчера, меры Грозного шли гораздо дальше приговора 1562 г., ограничившего права княжат, но не отнимавшего у них родовых вотчин. (С. М. С е р е д о н и н. Сочинение Джильса Флетчера, как исторический источник, СПб., 1891, стр. 86). Середонин считал известие Флетчера достоверным в своей основе, хотя и не лишенным некоторого преувеличения. С. Ф. Платонов писал о «полной справедливости» слов Флетчера, но при этом указывал только на пересмотр землевладения и конфискацию княжеских вотчин, как следствие зачисления отдельных уездов государства в опричнину. (С. Ф. Платонов. Очерки, стр. 110). И только С. В. Рождественский, автор капитального исследования по истории служилого землевладения в XVI в., подверг сомнению сообщение Флетчера. Он писал: «Документальные источники нигде не говорят о насильственном обмене княжеских вотчин на поместья в других краях государства... Если фактическая сторона поземельной политики XVI в. передана Флетчером преувеличено и неправильно, то еще менее верно схвачена им основная цель этой политики». (С. В. Рождественский. Служилое землевладение, стр. 132—133). Подобная оценка земельной политики Грозного является ошибочной.