Максим Калашников - Прорваться в будущее. От агонии – к рассвету!

Нам нужна новая утопия, убежден Георгий Малинецкий. Ибо сегодня мы попали в ситуацию Ученого и Писателя из фильма «Сталкер». Их приводят в место, где исполняются все желания, но выясняется, что они не знают, чего страстно жаждать.

В связи с этим Г.Малинецкий видит три варианта будущего.

Первый – продолжение прежних игр. Это вариант, который сейчас разворачивают американцы. Как считает профессор, мы живем сегодня в этаких «новых 1905–1907 годах», за несколько лет до новой Большой войны. Положение уж больно смахивает на начало XX столетия. Тот же слабеющий доминант (тогда – Британская империя, нынче – Соединенные Штаты), та же смена «энергетических эпох» (тогда уголь уступал место углеводородам, нынче идет к концу эра нефти и газа), возникновение новых «империалистических хищников». Значит, впереди может быть мировая война. И действительно: несмотря на кризис, США не свернули значительно своего колоссального военного бюджета, продолжая многие амбициозные программы вооружений. Имея военный бюджет больший, чем оборонные затраты всех прочих стран, вместе взятых и работая очень плохо (по показателю ВВП на душу населения), американцы явно готовятся к большой войне. К силовой попытке вернуться назад – к сохранению мирового лидерства в жестком имперском варианте. При этом они ставят на неядерные вооружения. И договор СНВ-3 с РФ вполне соответствует их логике военных приготовлений.

В таком варианте важны не знания, а весь комплекс факторов: и знания, и ценности, и смыслы, и производство, и военная сила.

Второй вариант – «мягкая сила».

В нем мир впадает в новую Великую депрессию и развивается на выходе из нее. США не могут управлять глобальным порядком, но вполне в силах управлять всемирным хаосом.

– Оба варианта у нас давно обсуждались, и потому интереснее обсудить третий вариант, – считает Георгий Геннадьевич.

– В чем он заключается? В решении вопроса: а куда звать человечество? И социализм, и капитализм, пользуясь рациональностью, накормили голодных – и зашли в тупик. А что дальше-то? Рациональное мышление пасует. Остается сфера интуитивного и эмоционального. Хайдеггер говаривал: «Человек – это возможность». Деньги не могут быть целью жизни, она – в счастье или в чем-то ином. Куда звать людей в целом, а не в рамках политической кампании? Это – вопрос вопросов.

Он тем более актуален в свете нынешних тенденций. Средняя продолжительность жизни мужчины в России с 1913 года выросла на сегодня вдвое. По сути дела, минувший век подарил людям как бы еще одну жизнь. Но на что она тратится? На просмотр тупого телеящика и на дутье пива. На это уходит времени в несколько раз больше, чем на воспитание детей. При этом граждане РФ должны жить на 10 лет дольше даже при нынешнем уровне ВВП на душу населения. А жить-то и не хотят. Среднероссийский мужчина уделяет жене и детям в среднем 40 минут в день, а телевизору – 4 часа. Развитие нано– и прочих технологий может принести новое продление жизни (третью жизнь, так сказать). Но зачем она, коли главные технологии для наших сограждан – технологии убивания времени? Чем занимать людей-то?

Это тяжелейший вопрос – куда девать «лишних людей», образующихся из-за трудосберегающих технологий в реальном секторе и роста средней продолжительности жизни? Вот структура занятости в США. Два человека (аграрии) кормят сотню. Еще 10 душ заняты в реальном секторе. Максимум еще десяток можно занять в управлении. А куда девать оставшиеся 78 человек? 78–80 % населения? Их кормить и развлекать?

Тут, по словам Г. Малинецкого, тоже есть варианты. Например, избавиться от лишних людей. Если же человек – самоценность, то какого лешего он убивает жизнь у телевизора?

Еще один вариант – «многоэтажное» человечество. С разделением на касты высших и низших. Если будет реализовано развитие технологий будущего (инфо-, нано-, био– и когнитивных), то можно будет (как в антиутопии Олдоса Хаксли «Прекрасный новый мир», 1932 г.) с детства получать людей с заданными свойствами, расписанными по кастам, рангам и разрядам. Плюс возможность делать «запчасти» для людей. Соответственно, возможно создание высшей расы: совершенных долгожителей со сверхспособностями. Об этом пишет Ф. Фукуяма.

– Если мы с таким будущим несогласны, давайте предложим свой вариант! – говорит Георгий Малинецкий. – Судя по тому, что происходит в США и Европе сегодня, цели создания «многоэтажного» человечества понимаемы и одобряемы…

После отрезвляющего доклада Георгия Малинецкого веру в присутствующих вдохнул глава Института динамического консерватизма Виталий Аверьянов.

По его словам, сама история постиндустриализма имеет три четких фазиса. Первый – «осмыслительный», романтически-идеалистический фазис, длившийся до 1991 года, связанный с именами Белла и Элвина Тоффлера. Последний, кстати, употреблял иной. Более точный и многообещающий термин – «сверхиндустриальная цивилизация».

Эйфорический «фазис Фукуямы», наступивший после 1991 года, продолжался всего десять лет. До 11 сентября 2001-го. В то время ощущение «конца истории» позволило многим апологетам постиндустриализма очень глубоко разработать его миф. Его довели до предела. В РФ этим, в частности, занимался Владислав Иноземцев. В эйфорическом фазисе «постиндустриалисты» дошли до утверждений о том, что нужно формировать новый тип человека. О том, что понятие труда девальвируется. О том, что все мы станем творцами, а следующее поколение людей выйдет постматериалистическим.

После 11 сентября чувство «конца истории» стало стремительно проходить, и прежде всего – у самого Фукуямы. Однако сохранилась сама постиндустриальная иллюзия как переход к новому типу человека. Однако стал разгораться мировой кризис, и в его огне у многих стала пропадать и эта иллюзия.

– Мы говорим о мейнстриме, – отмечает В. Аверьянов. – Но всегда были исключения: люди, не принявшие мифа изначально. В той же «Русской доктрине» (2005 г.) постиндустриализму посвятили всего пять страниц, но зато очень емких. Мы тогда показали, что пресловутый постиндустриализм есть всего лишь описание процессов, идущих в небольшом секторе западной экономики – в производстве информационных продуктов и в сфере НИОКР. Вся остальная экономика остается в значительной степени индустриальной и даже аграрной. Нет оснований говорить о постиндустриализме, можно описывать лишь некую надстройку над индустриальной основой…

В. Аверьянов убежден, что ожидания от этой надстройки оказались чересчур завышенными. Они позволили ей примерно десять лет «снимать сливки» с таких новейших типов бизнеса, как ИКТ, мобильная телефония или Интернет. Но ощущение бесконечности этой перспективы оказалось глубоко ошибочным, иллюзорным.