Игорь Атаманенко - Эликсир бессмертия для вождя. Секретные лаборатории на службе власти

Дело в том, что население США, да и вообще Запада, понятия не имеет, что представляют собой комиссионные магазины. Американцы и западноевропейцы, потеряв интерес к каким-то предметам туалета, сколь новыми и модными они ни были бы, упаковывают их в специальные пластиковые мешки и оставляют у баков для мусора. Затем эти мешки с ношеными, но вполне приличными вещами, вывозятся на свалки.

Предприимчивые эмигранты из Советского Союза, зная менталитет и кредитоспособность своих бывших сограждан, выезжающих за рубеж по туристическому и другим каналам, понаоткрывали для них дешёвые магазинчики, источниками снабжения которых являются свалки. Справедливости ради надо отметить, что прежде чем попасть в магазин, все вещи проходят через химчистки. Цены в таких «супермаркетах» на 30 процентов ниже, чем в других магазинах, а ассортимент богаче. Кроме того, тряпки продаются не поштучно, а на вес. Что тоже очень выгодно нашим туристам-бессребреникам.

…Над входом в пресловутый супермаркет, оказавшийся однокомнатной лавчонкой, отсвечивала неоном надпись «У Сеньки есть ВСЁ!» . Несмотря на декабрьскую стужу, у дверей в плетёном кресле-качалке сидел сам хозяин.

При виде выходящих из машины девушек, дрожащих от холода в своих не по сезону лёгких плащиках, Сенька вскочил, сбросил с плеч подобие медвежьей дохи и с распростёртыми руками двинулся навстречу. Судя по его порыву, он, как и владелец магазина «Тиффани», узнал танцовщиц из «Берёзки».

Коротко ответив на многоступенчатое приветствие Сеньки, девушки нырнули внутрь и сразу бросились к огромным открытым контейнерам, где наваленные кучей серебрились предметы их вожделения — нейлоновые шубы.

Сенька одобрительно закивал головой:

«Кто бы что ни говорил, но шубы, так же как и бриллианты, идут всем и при любых обстоятельствах!»

…Торг был недолгим, а скидка по царски щедрой — девушки взяли оптом более 30 килограммов, что в переводе на розничный язык означало 15 шуб!

Не обращая внимания на Казаченко и Сеньку, девчонки, перебивая друг друга, говорили без умолку: кто, кому, за сколько «сдаст товар» и тут же подсчитывали навар…

Щёки их пылали огнём, глаза лихорадочно блестели, руки дрожали, передавая деньги Сеньке, а ноги подкашивались, когда девчонки везли на тележках огромные баулы к машине…

Олег, чтобы не выделяться из группы «коробейников», купил 400 граммов, то есть дюжину, итальянских шёлковых галстуков, и намеренно долго топтался у машины, демонстрируя фирменный пакет с надписью «У Сеньки есть ВСЁ!» . Пусть «топтуны», сидящие в машине напротив лавчонки, убедятся, что хоть он и «шишкарь» из МИД СССР, но на отдыхе — безобидный экскурсовод-покупатель!

Багажник комендантского «шевроле» был забит всяким хламом, поэтому баулы пришлось втиснуть на заднее сиденье, а Ольга на правах «старшей» теперь сидела рядом с Казаченко.

— Ну и как отреагирует Василий Иванович на ваши баулы? — первым делом поинтересовался Олег, когда они отъезжали от магазина.

— А никак, Олег Юрьевич! Он ведь в доле…

— То есть?

— Ну, когда мы отпрашивались в город за покупками, Василий Иванович сначала посоветовал нам не тратить валюту здесь, а поменять её на сертификаты Внешпосылторга по возвращении в Москву, мол, в стране с валютой «напряжёнка», а вы, потратив её здесь, поможете нашему главному идеологическому противнику, ну и всё в таком же роде… Он вообще у нас такой — государственные интересы для него на первом месте…

Ольга вдруг умолкла и стала отрешённо смотреть на дорогу.

«Ну нет, Ольга, так не пойдёт… Я не из тех, кому можно запудрить мозги разговорами о «государственных интересах»… Если уж сказала «А», говори и «Б»! Что значит: «он ведь в доле»? Попробую зайти с другой стороны!»

— Оленька, — ласково пропел Казаченко, — давайте сразу расставим точки над «i». Я — дипломат… Говорю, положа руку на сердце, что к «кирпичам» отношусь так же, как и вы, — с презрением. Более того, считаю всех этих «кирпичей» дармоедами… Они — воскресшие динозавры, и то, что их включают в состав групп, выезжающих за границу, иначе как анахронизмом назвать не могу. Я ясно изложил свою позицию?

Тирада Олега собеседнице понравилась. Она согласно закивала головой и заулыбалась.

— А теперь ваша очередь продолжить вами же начатую фразу!

— Какую?

— Вы сказали, что Василий Иванович «в доле» или я ослышался?

— Нет, Олег Юрьевич, не ослышались… Василий Иванович отпустил нас в город за покупками с условием, что мы купим его жене то же самое, что будем приобретать для себя… Вот и всё. А я, дурёха, проболталась!

— Он и деньги дал? — осторожно, чтобы ненароком не прервать так хорошо начавшуюся увертюру, поинтересовался Казаченко.

— Олег Юрьевич, я вас умоляю, какие деньги?! Да этот жлоб за копейку удавится или… удавит! Никаких денег он нам не давал… Он и шубу-то вовсе не своей жене везёт, а дочери или любовнице своего начальника… Вы думаете, он первый раз выезжает с нами? Фигушки! Пятый! Его что? За выправку и зычный голос с нами посылают? Нет, конечно. «Отстёгивает» кому-то из начальства — вот и посылают! Хотя, если посмотреть с другой стороны, вроде достойного посылают, он же не простой «кирпич» — орденоносец! А орденок-то, знаете, как он заработал?

— Ну откуда же мне, дипломату, знать про «кирпичные» ордена?

— Ну да… В общем, был у нас в ансамбле один талантливейший артист, Миша Барышников. К главным ролям его почему-то не подпускали — танцевал на втором плане, хотя весь коллектив считал его золотым самородком…

— Ясное дело! — подлил масла в огонь Олег, хотя заранее знал, о чём пойдёт речь.

«Парижский казус» — под таким названием в историю контрразведки вошла неудачная попытка Барышникова остаться за рубежом — стал хрестоматийным. На нём учились «искусству» предотвращать побеги все оперработники, впервые выезжавшие за границу в составе советских делегаций и тургрупп.

— Кроме того, — продолжала Ольга, — Миша всем устраивал какие-то нелепые проверки, чтобы, значит, выяснить, кто же он, этот человек из КГБ. Может быть, поэтому он и привлёк внимание Василия Ивановича.

Сдружились. Разгуливали в обнимку, не таясь. Друг от друга — ни на шаг. Куда один — туда следом и другой. Мы их так и звали: «иголка с ниткой»! А Василий Иванович, мы тогда его просто Васькой звали, уж такой он был заводной и развесёлый, уж такой компанейский… И водку с нами пил, и на гитаре играл, и песни пел, да не какие-то патриотические, нет! Всё больше на запрещённые нажимал — то песни Высоцкого, то Галича исполнит. Но делал это не демонстративно, а так, чтобы наше руководство ничего не знало. Конспиратор хренов! Вместе с Мишей стал разыскивать «человека из КГБ» и всё предупреждал нас: «Берегитесь стукачей, девчата, не верьте никому. КГБ, он щупальца свои везде раскинул!»