Эльвира Ватала - Великие рогоносцы

Наполеон немного беспокоится — три месяца прошло со дня их первой брачной ночи — а ребенок пока не намечается, хотя семья эта австрийская очень плодовита: у ее матери тринадцать человек детей, у бабушки семнадцать, а у прабабушки, стыдно сказать, целых двадцать шесть детей. И это был мировой рекорд рождаемости детей королевами. Но напрасны опасения императора. Ровно через одиннадцать месяцев после заключения с Наполеоном брака Мария-Луиза родит ребенка и — ура — сына! Восторгу Наполеона слов нет. Ребенка будут возить по парку в коляске, запряженной двумя оленями, люлька у него будет из чистого золота и «золотое» звание короля Рима ему уже предназначено.

После рождения ребенка Мария-Луиза не особенно изменилась: не потолстела и не похудела. И не особенно расцвела. Разве только еще больше обозначились ее оспинки, которыми слегка было испещрено ее лицо. А так все те же длинные белокурые волосы, со спущенными двумя густыми прядями по обеим сторонам лица, тот же довольно высокий лоб, те же глаза, приводящие Наполеона в умиление, цвета синего фарфора, та же розовая кожа лица с легким румянцем и ямочками на щеках, те же редкие, но белые зубы, та же полная и сексапильная грудь. Но еще больше выпятилась австрийская губа, передаваемая из поколение в поколение и до такой степени отличительная, что умерших Габсбургов, рассеянных по разным гробницам, узнавали по этой губе. «Изящество к ней придет позже», — думал Наполеон, сравнивая Марию-Луизу со своей изящной Жозефиной.

Наполеон после рождения сына совсем ошалел. Жена исполнила свой долг. Как же он благодарен ей за это! И он готов ради нее на многое. Самое главное, изменить свои так устоявшиеся и ставшие каноном привычки. Молодая супруга любит танцы. Наполеон, чтобы слоном не наступать ей на ноги, учится вальсировать. Он, специально никогда не придающий значения костюму, вдруг заказывает себе костюм по последней моде и сапоги заменяет туфлями из тонкой кожи. В одном Мария-Луиза изменилась после рождения сына. В ней развивается чувственность. И чего-то другое требует ее тело, чем то, что может дать Наполеон. Ей начинают надоедать одни и те же ласки, в которых ей предназначалась роль покорной исполнительницы воли властелина. Они начинают спать отдельно. Перед разводом с Жозефиной Наполеон забил вход в ее спальню из своего кабинета. Их разлад начался с того, что они начали спать отдельно. Сейчас Мария-Луиза под предлогом того, что ей жарко в комнатах Наполеона, спит в своей спальне. Наполеон действительно вечно зябнул (уж не Московские ли морозы довели его до поражения в войне с русскими?). Он даже летом приказывал топить камины. Мария же Луиза, получив воспитание в суровых, холодных дворцах своего отца, совершенно не переносила жары. Раз-другой он спрашивал ее: «Луиза, почему ты не спишь у меня?» Ответ всегда один: «Там слишком жарко».

Наполеон целует ее в щеку, она тщательно носовым платком вытирает это место. «Луиза, ты брезгуешь?» — «Нет, но я всегда так делаю». Вечное обожание начинает надоедать Марии-Луизе. Приедается слишком сладкое блюдо. Эта вечная предупредительность супруга, обожание, поклонение даже.

О боже, как же исстрадались сердце и душа императора, если он не видит и не замечает ни пустоты, ни холодности этой куклы, лишенной всяких чувств. В алькове нет жарких порывов необузданности Жозефины, но нет и скандалов, которые были у него с первой женой. Мария-Луиза в исступлении не запустит в мужа тяжелой пепельницы, не будет в бешенстве рвать и метать, южного темперамента креолки здесь и в помине нет. Здесь ровно и… пресно. Наполеон начинает скучать в обществе своей жены.

Все реже происходят у них прогулки по парку. Канули в прошлое те времена, когда Наполеон лично учил Марию-Луизу ездить на коне, держа лошадь под узцы и бегая сбоку. Уже перестал ей позировать, когда она имела желание написать его портрет. Идеальный муж первых лет супружества превращается в немного эгоистичного мужа, которому становится скучно с женой, интеллектуально далеко не отвечающей его требованиям. Любимая игрушка ведь тоже надоедает, когда она всегда одна и та же и каждая царапинка на ней стала привычной. Хочется чего-то нового. У Наполеона появляются новые любовницы. Успели ими побывать — в 1811 году мадемуазель Ларошфуко, которую потом пришлось выдать замуж и дать бешеное приданое в восемьсот тысяч франков. И герцогиня Монтебелло, статс-дама при его жене. Конечно, все это тайно. Все это вдали от нелюбопытных глаз Луизы. Несколько раз в Тюильри по тайным лестницам и в тайную комнату приходит Мария Валевская.

Для самых коротких любовных связей, в которых по-солдатски совершается секс, занимающий минимальное количество времени, имеется ложа в Театре Комедии. Ложа хорошо оборудована. Сестра Наполеона Полина играет роль сводни. Это она приглашает дам, понравившихся Наполеону, подняться к ней на второй этаж, в ее ложу; внизу по винтовой внутренней лесенке можно спуститься в ложу Наполеона. Никто из зрителей не знает, что император в ложе. За балконом имеется маленькая и уютно оборудованная комнатка: диванчики, мягкие креслица, софа, стол, если нужно, то с изысканным угощением. Император мог насладиться любовью, и, открыв на балкон ложи дверь и отодвинув тяжелую портьеру, даже досмотреть спектакль. Все совершалось прямо на виду у публики, то есть вблизи ее, и в то же время глубоко секретно. В этом была своя своеобразная пикантность.

Не все дамы соглашались посетить ложу императора. Слишком добродетельные, а их было очень мало, отказывались от такой чести, как только получали записочку Полины «посетить ее ложу». Мадам Рекамер отказалась. Директора театра знали, что дам, имеющих своеобразный пропуск в ложу Полины, надо пропускать, ни о чем не расспрашивать, даже если дама под густой вуалью, и надолго оставлять наедине. Был ли в это время в ложе внизу император — директора не знали. Но это был пустяк, так сказать, легкий флирт, он ничего общего не имел с тем огромным любовным чувством, которое вдруг жарким пламенем охватило Наполеона к своей жене.

Впоследствии, будучи на острове Святой Елены, Наполеон скажет, что в сущности любил только одну женщину — Жозефину. Это была неправда. Страсть к Жозефине была недолгой и временной. Любил Наполеон действительно одну женщину, но свою вторую жену. Об этом говорят все позднейшие его поступки, бешеные и безумные. Но оставленному «рогоносцу», которому предпочли одноокого генерала, великому когда-то императору, не пристало открыто в этом признаваться.

При дворе Марию-Луизу «австриячку» не любили. Светских дам коробил провинциализм Марии-Луизы, отсутствие такта и элементарной женской дипломатичности, которыми с избытком обладали наша Екатерина Великая и французская Мария-Антуанетта. «Плачьте вместе со мной, плачьте», — просила Мария-Антуанетта светских дам, привязанных к ней, когда случилась афера с ожерельем. Плакальщиц было много. Французская королева умела завоевывать сердца (не у народа, конечно), в светском кругу было много преданных ей дам, даже на гильотину пошли вместе с ней.