Эльвира Ватала - Любовные утехи русских цариц

Но вернемся к нашей царице. Так или иначе, но Екатерина II, увидев нелицеприятное зрелище, тихо двери своей спальни закрыла и удалилась. А утречком должен был удалиться из дворца и ее фаворит. А Корсаков, остывший от любовного пыла после того, как ему дана была возможность навеки соединиться со своей избранницей, оставляет графиню Брюс и предается до конца своей семидесятисемилетней жизни горестным воспоминаниям о своей оплошности недопустимой, но, как говорится, что с возу упало то пропало и близок локоть, да не укусишь.

У Екатерины уже новый фаворит. Но пока этот новый надолго и крепко окопается в царственной спальне, еще какая-то мелочь под ногами или между мелькнет, ибо местопребывание Корсакова в ее алькове не было беспрерывным. Его несколько раз звали и прогоняли.

Так что в сумме двухгодичное его пребывание «брутто» во дворце равняется пятнадцатимесячному «нетто» в царицыном алькове. Итак, в промежутке с быстротой молнии прошли: некто Страхов, его сменяет майор Семеновского полка Левашов. Но его скоро прогоняют и опять Корсакова призывают. Но вскоре Корсакова прогоняют и Стоянова призывают. Но вот Стоянов уже не мил, а царица на Милардовича и Миклашевского поглядывает. Нам не резон их всех перечислять, они мелькали с быстротой минутной стрелки, ну, может, чуть подольше Страхов задержался, человек вполне соответствующий своей фамилии.

«Другим можно, а я что, рыжий?» — заявил не рыжий, правда, но чрезвычайно уродливый и карликового роста Иван Страхов и кинулся в ножки императрице, прося ни больше ни меньше только осчастливить его и стать его женой.

Вот до чего мягкотелость и перебор в средствах матушку императрицу довели. А все потому, что имела удивительную манеру вечно всем улыбаться и, подобно Филиппу Красивому, никому никогда грубого слова не говорить. Случайно встретила этого уродливого и скромного канцелярщика в гардеробной графа Панина, ласково с ним заговорила, милостиво улыбнулась и разбудила самые смелые надежды в этом маленьком и уродливом человечке. Екатерина, конечно, испугалась такой неожиданной наглости своих лакеев, наверное, какие-то соответствующие выводы сделала, но смельчак не с пустыми руками с колен поднялся: получил крест, денежный подарок и чин действительного статского советника.

Пора, однако, нам познакомиться, дорогой читатель, с самым значительным сердечным увлечением, следующим фаворитом царицы. Ланской его фамилия. Ему двадцать два года с небольшим. Мимоходом заметим, что Екатерине стукнуло 55 лет. Кто его царице подыскал? Ну, смело, дорогой читатель, не ошибетесь! Ну конечно же, неутомимый Потемкин. Выбор очень удачен, Екатерина рада, мальчик оправдал ее надежды, так и старается стать ее вторым «я». Никаких изъянов, конечно же, у него нет. Но мы несколько более трезво его оценим, чем опьяненная своим идолом царица. Наша характеристика умещается в трех словах: красив, молод и слаб здоровьем! Вечно он в перерывах между упоительными ночами похварывает. Какие-то там кашли, насморки и прочая чушь, любви не очень способствующая. Екатерина, конечно, эту хворь старается не замечать у своего дорогого мальчика. А он действительно в полном смысле этого слова — дорогой. За четыре года своего фавора «съел» из государственной казны ни более ни менее только семь миллионов рублей. И, конечно, имеет звание генерал флигель-адъютанта и орден Полярной Звезды. И всю свою захудалую дворянскую семейку во дворец перетащил: сестры живо стали фрейлинами, брат с места в карьер получил чин подполковника и прямо царственное жалованье. Мы-то ведь с вами знаем, дорогой читатель, как неизменно щедра бывает влюбленная царица. На все: и на подарки дворцами, землями и бриллиантами, и на словесные излияния тоже. И вот уже летит вечному адресату Гримму очередное послание: «Он всегда огонь и пламя. О, этот генерал — существо превосходнейшее. У него много сходства с Александром. Этим людям всегда хочется до всего коснуться» [208] А. Брикнер. «История Екатерины Второй». СПб. 1885 г., стр. 753. .

Не будем вникать, какими это особыми прикосновениями обладали Ланской и внук царицы Александр, по-видимому, речь шла о их любознательности, которую мы как ни старались, но в фаворите не обнаружили. Лежит себе на диване целыми днями и попивает если не лекарственный отвар, то пунш собственного сочинения: смесь токайского вина, рома и ананасного сока, а поскольку ленив и туговат головой, его изобретения дальше этого алкогольного напитка не пошли. Государством, даже немножечко (Екатерина всегда давала фаворитам такую маленькую возможность), управлять не желает — не тщеславен. Ну там петь, играть, танцевать — это само собой, без этого во дворце ни шагу, ну романы французские с пятого на десятое полистает, а все остальное время — любовь. Нам кажется, дорогой читатель, что не случайно Екатерина его с любимым внуком Александром сравнивает. По возрасту так фаворит даже моложе. Но не в этом дело, а в том, как считают сексопатологи, что с годами тяга к молодости увеличивается. Правда, чаще это у мужчин проявляется, и история знает примеры, когда наши старички цари или западные старички короли в смешные положения попадали, женившись или полюбив молоденьких девушек и не соотнеся свой возраст с физическими возможностями. Постоянный афронт в спальне и смех на всю Европу.

Женщина, конечно, в более счастливом положении, а если она еще и всемогуща, то такая любовь на небывалые высоты чувственность поднимает и такого перчика в пресное блюдо сексуальных отношений вносит, что прямо нектар и амброзия вместе взятые. Но Ланской — этот «огонь и пламя», изучивший все повадки, все желания и стремления Екатерины, несколько искусственно огонек поддерживал, настраивая себя на любовный пыл при обильном поедании шпанских мушек. Ну, разумеется, не их самих, но сильных препаратов из них. Вспомним слова маркизы Помпадур: «Когда я стала холодной, как змея, я прибегала к услугам шпанских мушек». Лукавит маркиза — не только к услугам этого сильного средства. Ведь это она вместе с камердинером и доверенным лицом французского короля Людовика XV Лебелем тайную дверь в тайный особняк, называемый «Оленьим парком», для монарха открывала, где можно было заказать любое женское блюдо: от белокожей англичанки до черной, как уголь, негритянки.

Шпанские мушки положат на ноги Екатерины во время апоплексического удара, который случится с ней незадолго до смерти. Ланской в их применении никакой меры не знал, и сошлемся тут на авторитетного историка К. Валишевского, который сказал: «Ланской истощил организм, принимая для возбуждения шпанских мух» [209] К. Валишевский. «Вокруг трона», стр. 272. .