Эльвира Ватала - Любовные утехи русских цариц

И вот такие «изобретатели» с малолетнего возраста нездоровый половой инстинкт к птичкам проявляют. Так, у одного тринадцатилетнего мальчугана до такой степени извращенность доходила, что он испытывал эрекцию, когда хватал живых птиц за клюв и размахивал ими в воздухе.

Такое «неземное» чувство испытывала одна помещица, которая с провинившейся крепостной девушкой такие вот процедуры проделывала: «Виновную клали на землю и крепко привязывали руки и ноги к вбитым в землю колышкам. Обнажали ягодицы и ляжки, которые тщательно смазывались медом, и все это посыпалось зернами пшеницы. После пригоняли стадо индеек. Птица накидывалась на зерна. У индеек очень твердые клювы, каждый удар рассекал кожу, иногда при этом вырывались кусочки мяса. Через несколько минут наказанная была вся в крови» [24] Там же, стр. 185. . И это было покруче, чем наказание кнутом. Как назвать то чувство, которое испытывала помещица при виде мучений своей жертвы? Ученые дальше садизма не пошли. Но если бы в этот момент нам удалось заглянуть в лицо такой помещице, то обнаружили бы, что оно такой мглой заплывало, ну точь-в-точь как от приятного сношения с мужчиной. А что касается сношений, то ученые точное название этому феномену все же придумали. Если кто со скотом сексом занимается, то это содомией называется, и наши пернатые в этом деле не являются исключением, хотя надо признать, что редкое это явление, отмечаемое в газетных публикациях, вызывало изрядный переполох в свое время. «23-9-1887 года, ученик сапожника, 16 лет, поймал в саду гусыню и произвел с ней акт совокупления, пока не подошел сосед. На его вопросы юноша ответил: „Ну разве она заболеет от этого?“

А в одном провинциальном городе тридцатилетний образованный мужчина был уличен в содомистических сношениях с курицей. Преступника уже давно искали, потому что куры в этом месте гибли одна за другой. А когда председатель суда спросил обвиняемого, каким образом ему пришло в голову совершить такой отвратительный поступок, мужчина ссылался на небольшие размеры своего члена, из-за чего были невозможны для него контакты с женщинами. Вот уж воистину, кого Господь Бог желает наказать, знает, что у него отнять похлеще разума. А нас другой вопрос мучает: в содомии, значит, с несколько более крупными животными, с кобылицами и жеребцами, например, анатомическое строение человека виновато? Тогда следовало бы оправдать Фридриху Великому своего разжалованного в простые солдаты офицера-кавалериста из-за его любви к кобыле. Или наказать более гуманным методом, как, скажем, принято в Индии, где за скотоложство виновного заставляют в течение дня принимать в пищу коровью мочу и кал, смешанный с молоком и простоквашей. Или в Китае, где за противоестественные половые сношения назначается всего лишь сто ударов палкой и месяц ношения железного ошейника.

А Фридрих всю служебную карьеру офицерику испортил из-за такого пустяка и еще позорную резолюцию наложил: „Он — свинья и пусть валяется в пехоте“. А разве офицер виноват, что природа наградила его таким естеством, с которым ни одна женщина не в силах была справиться? Правда, сексопатологи в содомии усматривают аспект не столько физический, сколько психический. Словом, здесь, как и в гомосексуализме, не тело виновато, то есть его анатомическое строение, а психологическая направленность человека, у которого уже в генах эта самая порочность заложена. Словом, как ни наказывай, как ни стыди такого человека, он будет продолжать свои „делишки“ проделывать необычным способом, хотя от сознания греховности несчастным по свету ходит.

И почему-то пристрастие именно к лошадкам наиболее развито у мужчин. Случаются и курьезы, вот как это было с великим кардиналом Ришелье в эпоху Людовика XIII во Франции. Ришелье, который, правда, содомистом не был, часто из себя лошадку изображал. Вдруг ни с того ни с сего начнет с места в карьер вокруг бильярдного стола скакать, бить копытами, пардон, ногами и, как конь, громко ржать и фыркать, даже, как норовистая лошадь, на дыбы становился. Шум и гам тогда в Версале стоял неимоверный целый час. Потом слуги клали его в постель, и он засыпал мертвым сном, а проснувшись, уже ничего не помнил.

Преувеличенные пристрастия монархов к лошадям наводят на мысль: не аномальное ли это явление? Мы, конечно, тут не имеем в виду, дорогой читатель, меркантильное желание купца подороже продать с превеликим барышом для себя, как это было принято у Алексея Орлова, фаворита Екатерины Великой. Это само собой разумеется, он там на своих конных заводах, на которых выводил редкие породы скакунов, большой бизнес делал; но чтобы коню с человеком слиться, его вторым „я“ стать, понимать своего хозяина чуть ли не человеческим разумом… Непонятно как-то. Может, специально подогревалось это влечение людьми корыстными, скорее всего, фаворитами царственных особ. До того доходило, что лошадь стали даже очеловечивать. Вот известный Буцефал Александра Македонского, становящийся перед ним на колени и отдающий поклон! Так ведь он ну просто шептался о чем-то со своим хозяином на ушко! А любовь их была беспримерная! Когда этого коня враги украли, Македонский объявил, что сотрет с лица земли всю персидскую территорию, выжжет не только деревни, но и леса, если ему коня не возвратят. Возвратили, конечно! А когда 25-летний старый конь умирал, оба лили живые слезы, а потом Македонский мавзолей для него построил и город его именем назвал!

А этот безумец, сумасбродный Калигула, обрезающий головы даже невинным просто из-за каприза, как головки лука! Ведь он так обожал своего коня Инцитата, что „человеком“ его сделал: дал ему титул консула, построил для него… конюшню, думаете? — как бы не так! — великолепнейший дом, где у коня была мраморная спальня с ежедневным чистым сенником, а стены были украшены картинами известных художников. Пожирал свой овес конь из корыта кости слоновой, а пил свою источниковую воду из золотого ведра. А когда Калигула народ обложил непомерными податями, часть дохода записывалась любимому коню. Сексуальной патологии тут не наблюдалось, поскольку лошадки — обе были мужского пола!

Мы, собственно, ничего против лошадок не имеем и далеки от мысли рассматривать как-то особо эту любовь царицы Анны Иоанновны, у которой было их аж 379 штук, и не связываем это с подозрительным пребыванием ее фаворита Бирона в той же конюшне с утра до вечера. Правда, любовь у того к лошадям была поразительная. Наследственная, видно. Дед его конюхом был. Это про него австрийский посланник Остейн заметил: „Бирон судит о лошадях как человек, а о людях — как лошадь“ [25] В. Мазуркевич. «Юный император Петр II». М. 1913 г., стр. 32. .