Эльвира Ватала - Любовные утехи русских цариц

«Внутреннее убранство дома вполне соответствовало его оригинальной наружности. В одной комнате стояли: туалет, два зеркала, часы, двуспальная большая кровать, табурет и камин с ледяными дровами. В другой комнате были стол резной работы, два дивана, два кресла, горка, в которой находилась точеная чайная посуда, стаканы, рюмки и блюда. В углах комнаты красовались две статуи, изображающие купидонов, а на столе большие часы. Все эти вещи были сделаны изо льда и выкрашены натуральными красками».

Даже приготовили ледяные свечи и дрова, которые промазали нефтью, чтобы они горели. Но на этом чудеса творчества не кончились: выточили изо льда несколько пушек, из которых стреляли ядрами из пороха. Налепили слонов, дельфинов, деревья с ветками и листьями — все изо льда. Устроили баню ледяную, в коей топили и парились все желающие. Это был верх сумасбродства. Употребить столько таланта и искусства руки человеческой и ума для скоротечной блажи! «Позволительно ли издерживать государственные средства на забавы столь вздорные?» — зададим и мы такой вопрос словами экономного министра Миниха.

Ледяной дом построен. Затем началось торжественное шествие. Протянулся длинный поезд: впереди выступал слон, на его спине в железной клетке ехали молодожены, шут и шутиха, блистая одеянием из золота и бархата. За новобрачными ехали народы, населяющие русскую землю: абхазцы, остяки, мордва, чуваши, черемисы, хохлы, чухонцы, якуты и множество других, каждый в своем национальном костюме. Одни ехали на верблюдах, другие на оленях, третьи на собаках, четвертые на прирученных волках, пятые на козлах. Ехали татарин с татаркою на откормленных свиньях.

Звон бубенчиков, колокольчиков, разнообразные крики животных, говор людской оглашали воздух. Веселая диковинка привлекла толпы народа. Чудный поезд, сделав несколько оборотов, остановился у дома Бирона, где был приготовлен обед. Здесь на нескольких длинных столах каждая пара имела свое национальное блюдо и свой любимый напиток. После обеда разнообразные пары плясали каждая свою национальную пляску под национальную музыку. Зрелище это чрезвычайно забавляло императрицу. Затем поезд отправился к ледяному дому. Дом внутри светился огнями и выглядел, как хрустальный дворец. Пылали ледяные свечи с фитилями, опущенные в конопляное масло. Палили из ледяных пушек. Ледяной слон пускал из хобота горящую смолу.

Словом, как сказал один поэт того времени: «Ракеты лопались, а пушки гремели так, как будто невский лед они разбить хотели» [126] И. Тремер. «Прощание с Петроградом». М. 1735 г. . Молодых заперли до утра в ледяном доме, уложив в ледяную постель. Поезд распустили.

Самое удивительное, что результатом этой брачной ночи шутихи Бужениновой с шутом Голицыным будет рождение ребенка. Видно, и лед может сердца греть.

Просто поразительно, как быстро Анна Иоанновна усвоила привычки и вкусы своего дядюшки Петра Великого и брала от него только то, что ей больше подходило. Так, абсолютно проигнорировала его позднейший закон, запрещавший шутам и Дуракам жениться, а взяла его раннее увлечение, когда ему нравилось устраивать те же свадьбы с Дураками и шутами. Вот какую запись сделал датский посланник при петербургском дворе Юст Юль в своем дневнике 19 ноября 1701 года: «Все карлики и гости собрались у царского дома рано утром. Всех карликов было 62 человека. Их по приказу царя собрали со всей России. Петр I резвился свадьбой карлов. Жених шел впереди вместе с царем. Одни карлики напоминали двухлетних детей, другие четырехлетних с непомерно огромными, несоразмерными головами. Третьи похожи были лицом на дряхлых стариков» [127] Записки Юста Юля. М. 1900 г., стр. 129. .

Собрание шестидесяти двух карлов Петром по всей России, «маленько» натешив царя, преследовало, однако, совсем другую цель. Царю, вникающему абсолютно во все мелочи жизни, необходимо было знать, не происходят ли в России те кощунственные безобразия, нелегальным, конечно, путем, которые испокон веков практиковались в Китае, где процветали «фабрики уродов», превращающие здоровых малолетних детей в карлов и уродов для потехи. Вот один из образчиков создания карла:

«Чтобы сделать из человека хорошую игрушку, надо приняться за работу заблаговременно. Человеческое лицо превращали в маску. Останавливали рост. Перекраивали ребенка наново. Это была целая наука. В Китае с незапамятных времен существовало искусство, которое следовало бы назвать отливкой живого человека. Двухлетнего или трехлетнего ребенка сажали в фарфоровую вазу более или менее причудливой формы, но без крышки и без дна, чтобы голова и ноги проходили свободно. Днем вазу держали в вертикальном положении, а ночью клали набок, чтобы ребенок мог спать. Дитя росло, таким образом, только в ширину, заполняя своим стиснутым телом и искривленными костями все полые места внутри сосуда. Это выращивание в вазе длилось несколько лет. По истечении известного времени жертва оказывалась изуродованной неисправимо. Когда убеждались, что эксперимент удался и что урод вполне готов, вазу разбивали, и из нее выходило человеческое существо, принявшее ее форму» [128] В. Гюго. «Человек, который смеется». Молдавия. 1970 г., стр. 51. .

С этого момента участь такого урода предопределена. Его дорого продадут, и он до конца жизни будет потешать знатных мандаринов XVII, XVIII веков — отличавшиеся особой пышностью дворы не допускали возможности существования свиты без диковинных ее экземпляров! Кто только ее не составлял: ручные львы, тигры, павианы, разнообразные обезьяны всех мастей и величин, карлы, уроды. Это было престижно. Очень скупой и экономный до парадокса французский король Людовик II, ходивший в потрепанном трико и замызганной шляпе, дрожавший над каждым экю и самолично проверяющий счета даже по расходу на лампадное масло, делал уступку этой статье расхода. У него были и львы, и медведи, и тигры, и слоны. Он говорил: «Правителям следует иметь этих диковинных зверей. Нам, королям, собаками должны служить львы, а кошками — тигры» [129] В. Гюго. «Собор Парижской богоматери». М. 1959 г., стр. 387. .

Придворные, конечно, подражали монархам. И чем удивительнее свита, тем лучше. Придворными лакеями в королевских домах становились обезьяны — герцогиня Барбара Кливленд сделала обезьянку своим пажом, у баронессы Дедлей чай подавал одетый в расшитую золотом ливрею огромный павиан. Политически развитая графиня Дорчестер ездила на заседание парламента в карете, на запятках которой дружно стояли три павиана. Но герцогиня Чели еще дальше продвинулась при дрессировке этого животного: у нее павиан, как хорошая камеристка, натягивал ей чулки. И все-таки все эти диковинки не затмили пышного великолепия ледяного дома Анны Иоанновны. Но это было уже последнее грандиозное зрелище ее царствования. Ровно через девять месяцев она скончалась в возрасте сорока восьми лет.