Елена Кнорре - Загадки Сфинкса

Позднее изучение гипноза получило развитие во Франции, где подходы и позиции разделились. Жан Мартен Шарко, родоначальник физиотерапии, соединял явление гипноза с искусственно вызванной истерией, а Ипполит Бейнгейм утверждал, что сам по себе, как состояние, гипноз не существует вообще, что это своеобразное внушение. Врач излечивает больного, потому что больной поверил в врача…

Как ни курьезно, но и по сей день полной ясности и единой оценки нет. Можно даже услышать мнение, что гипноз — это всего-навсего всеобщее заблуждение, а все накопленные в клиниках знания и экспериментальные наблюдения исследователей — ложно понятые и ложно истолкованные данные.

А между тем не только в клиниках, но даже по телевизору проводятся сеансы поистине удивительные. Сотни москвичей, вопреки насмешкам скептиков, припасали трехлитровую банку воды, заводили будильник, чтобы не проспать, и усаживались в семь часов утра перед телевизором, чтобы ощутить воздействие гипнотизера, подлечить свои болячки «заряженной» водой. По свидетельству некоторых, они ощущают именно то, что нужно. Через телевизор! Что ж, недаром говорят: вера способна чудеса творить…

Так все-таки, может, прав Мессинг и величайший мистификатор XVIII века граф Калиостро — как именовал себя итальянец Джузеппе Бальзамо, — он был на самом деле хорошо знаком с методами применения массового гипноза, изучив их на Востоке, где скитался по разным странам. Он ведь лечил больных словом и прикосновением. Действовал взглядом, уставившись в зрачки страждущего. Предлагал пристально смотреть на блестящие предметы — драгоценные камни, серебряные и золотые блюда.

Безусловно, что, хотя гипнозу и куда больше повезло с научным признанием, чем той же телепатии, и отрицателей явления несравнимо меньше, чем серьезных исследователей, многое остается еще таинственным и непонятным. Вероятно, глубоко сидящий в нас первобытный страх перед необъяснимым — первый стимул к неприятию, агрессивности, к запретительству. Но цель науки — познание, и, в отличие от чиновников, ученым должны быть изначально противопоказаны запреты и закрытия. Само собой разумеется, если исследования не связаны с опасностью для здоровья и жизни людей. Безусловно, строжайший контроль необходим. Но контроль, а не запрет на познание.

Почему-то на Руси народ всегда с симпатией и теплотой относился к юродивым, ясновидящим, к «блаженненьким». Их подкармливали, привечали, давали приют, считали, что от них исходит добро. И почему-то официальные власти всегда вели против них борьбу. Откуда этот страх и злоба? Риторические, конечно, вопросы. Никто, наверное, уже не узнает, сколько шаманов, знахарей, колдунов, из поколения в поколение владевших искусством народных приемов исцеления, сгинуло в чудовищных сталинских лагерях, изничтожено, расстреляно. Да что шаманы и знахари — эти слова мы привыкли произносить почти как ругательство! Буддийских лам, мулл, священнослужителей сажали в тюрьмы, убивали только за то, что они умели и хотели помочь страждущим! А мы говорим — мрачные времена средневековья, черные дела инквизиции. Середина XX века оказалась пострашней…

Приведение в гипнотическое состояние, дающее разрядку душе, облегчение, — распространенный метод во всех древних культах и новых религиях. При многократных повторениях простого текста короткой молитвы, бесчисленных поклонов перед иконами с мерцающими свечами может наступить одна из стадий гипноза. Таких стадий, как считают некоторые ученые, существует три. Первая — сонливость. Человек расслабляется, он ощущает необычную, но приятную тяжесть век, ног, всего тела. Ему трудно открыть глаза, организм просит покоя. Вторая стадия — гипотаксия. Тело становится гибким, как у восковой куклы. Любой части можно придать такое положение, которое в нормальном состоянии сохранить было бы очень трудно, а в гипнотическом оно ничуть не обременительно. Третья стадия — сомнамбулизм, когда загипнотизированный полностью подчинен командам человека, вызвавшего у него подобное состояние. Камлания шаманов, как считают, своеобразный самогипноз и массовый гипноз.

Те, кто присутствовал на массовых сеансах гипноза или наблюдал их по телевизору, знают, сколь невероятными для того или иного человека могут оказаться выполняемые действия. Пожилой человек начинает шепелявить, как ребенок, рвет и нюхает цветочки, которых нет… Это просто забавно. Но отнюдь не забавно, а жутко, когда к руке загипнотизированного человека прикасаются обычным карандашом, внушив, что это раскаленный прут, и на коже возникает ожоговый пузырь. Бесстрастные приборы фиксируют резкое сужение сосудов при погружении руки в теплую воду, если была команда, что вода ледяная, руке и вправду нестерпимо холодно… Кстати, йоги, в совершенстве овладев искусством самогипноза, могут долгое время легко переносить сильнейшую жару, воображая, что находятся в прохладной воде, и подчиняя воображению деятельность организма, или, стоя босиком на снегу, в одной набедренной повязке, не замечать лютого холода, внушая телу теплоту и комфортность. Поразительно! Но это всего-навсего доскональное знание функций своего тела и умение управлять внутренними процессами в организме.

Разнообразия психологических состояний гипноза пока еще никто не измерил и не подсчитал. Ясно лишь, что это и не сон, и не бодрствование, а нечто самостоятельное, какое-то качественно иное нервно-психическое явление. Еще сложнее и многограннее представляется сущность гипнотического внушения. Великий ученый и мыслитель, психиатр В. М. Бехтерев называл внушением воздействие одного лица на другое путем непосредственного привития идеи, чувства, эмоции, без участия личного сознания внушаемого. Внушение влияет на эмоции, притупляя критическую оценку разума. То же самое может происходить в мозгу человека без участия постороннего лица, при воздействии собственных мысленных усилий. Как считал Бехтерев, внушаемость увеличивается, если люди скапливаются. Они взаимно влияют друг на друга. Он образно называл это «психической заразой» и предостерегал, что «психическая зараза» может стать куда более опасной, чем зараза инфекционная, поскольку приводит к отупению, слепому подражательству и легко овладевает районами, страной, даже континентом. Не дают ли подтверждение тому примеры близких к нам событий, которые происходили при противоестественных межнациональных столкновениях в 1988–1989 годах в Нагорном Карабахе, Сумгаите, Армении, в Фергане, Казахстане, Абхазии, Молдове? Массовые изощренные зверства, кровавая жестокость, повергшие в ужас всех нормальных людей, могли ли совершаться в здравом рассудке? Можно ли творивших подобное считать людьми? Патологическую ненависть и агрессию к соседям, согражданам, не похожим лишь тем, что они имеют фамилии с иным окончанием или иной обычай, нельзя ни объяснить, ни оправдать ни в двадцатом, ни в любом другом веке ни с каких позиций. Это массовое психопатическое изуверство, эта массовая «психическая зараза» сродни лишь фашистскому психозу, порожденному во времена Гитлера. Это разнузданная дикость, разгул самых темных, низменных инстинктов, которые не присущи ни одному живому существу на Земле. А как назвать тех, кто намеренно играет на отвратительных инстинктах, кто сознательно вызывает кровавую, самоистребительную психическую заразу в толпе? Нет ничего гнуснее и опаснее подобных акций. Все катастрофы и истребительные войны берут начало отсюда. Абсурдные игры недоразвитых великовозрастных извергов…