Хельмут Вагнер - Правые в Раде. Западный ответ на Восточный вопрос

Так как 1-й батальон "Бранденбурга", которым командовал подполковник Фридрих Вильгельм Хайнц (1899–1968), должен был вместе с батальоном "Нахтигаль" участвовать в нападении на Советский Союз, Хайнц также участвовал в планировании интервенции.

(После войны Хайнцу довелось на короткое время стать руководителем первой военной разведки Западной Германии.)

Командная структура "Нахтигаля" и "Роланда" была организована так: в ней был немецкий командный уровень и украинский командный уровень.

Немецкий старший лейтенант Ганс-Альбрехт Херцнер (1907–1942) входил в командование "Нахтигаля" как начальник штаба и военный командир. Именно он 25 августа 1939 города командовал передовой группой, начавшей Вторую мировую войну с захвата Яблунковского перевала. Ему не успели сообщить вовремя, что срок нападения на Польшу был перенесен на 1 сентября.

Кроме него, в командный состав "Нахтигаля" входили Роман Шухевич (1907–1950), член ОУН) и старший лейтенант Теодор Оберлендер (1905–1998), советник и офицер связи отдела абвер II.

(После войны Оберлендер сделал удачную карьеру в ХДС ФРГ. С 1953 по 1960 год он был министром по делам беженцев, и с 1957 года членом Бундестага. В ГДР Оберлендер в 1960 году заочно был приговорен к пожизненному заключению за военные преступления и преступления против человечности. Через четыре дня после оглашения приговора он был отправлен в отставку с поста федерального министра. В конце 1993 года земельный суд Берлина отменил этот вынесенный в ГДР приговор по причине "формальных недостатков". В 1998 году тянувшееся уже два года в Кёльнской прокуратуре расследование роли Оберлендера в батальоне "Нахтигаль" было прекращено. Расследование его участия в массовых убийствах как военнослужащего "Бергмана" на Кавказе также было прекращено после его смерти в 1998 году).

Солдаты "Нахтигаля" носили форму вермахта и отличались от немецких вояк только погонами. Сине-желтый кант на погонах — украинские национальные цвета — был уступкой со стороны вермахта.

Солдаты "Роланда" носили оставшиеся на складах мундиры распущенной чешской армии. Они были похожи на форму старой Украинской галицкой армии, что свидетельствовало о сохранении традиции.

О военных командирах "Роланда" почти ничего не известно. Украинским руководителем этой диверсионной части был Рико Ярый, один из руководителей ОУН с момента ее основания.

В украинских публикациях, поддерживающих сторону ОУН, по сей день бытует точка зрения, что обе военные части якобы носили "самостоятельный характер". Таким образом, во-первых, скрывается тот факт, что они имели некоторое отношение к нацистским и военным преступлениям, во-вторых, утверждается, что они якобы должны были стать ядром будущей украинской армии. Этот тезис обосновывается тем, что они не давали присягу фюреру Германии Адольфу Гитлеру, а их солдаты клялись "вести совместную борьбу против большевизма, за свободную Украину, за ОУН и ее руководство". Задача такой поверхностной аргументации — опровергнуть обвинение в коллаборационизме и пособничестве фашистским оккупантам. Украинский командир "Нахтигаля" Роман Шухевич смотрел на вещи более реалистично, он уже в 1941 году сетовал, что чувствует себя "обычным рекрутом, а не главнокомандующим".

"Нахтигаль" и "Роланд" были неотъемлемыми частями немецкой военной машины, и, само собой разумеется, немцы обладали там абсолютной командной властью.

При нападении гитлеровской Германии на Советский Союз 22 июня 1941 года "Нахтигаль" был использован в области Группы армий "Юг", а "Роланд" — в зоне ответственности Румынского фронта и в области Группы армий "Юг". Целью наступления этой группы армий была Украина и южные области Советского Союза, причем "Роланд" через Румынию и Молдавию следовал за румынской ударной группировкой.

"Нахтигаль" и 1-й батальон "Бранденбурга" двигались за немецкой ударной группировкой в направлении Львова. Не встречая сопротивления, "Бранденбург" в ночь с 29 на 30 июня достиг Львова, а "Нахтигаль" вошел туда 30 июня. Красная армия, советские милицейские силы, пограничники и административные органы покинули город заранее. Николай Кириллович Попель, в то время замполит механизированного корпуса, позднее генерал-лейтенант Красной армии, в своей книге "В тяжкую пору" описывал ситуацию за неделю до прибытия "Бранденбурга" и "Нахтигаля" так: "Мне был люб этот город, неизменно нарядный и оживленный"… "Но в восемь утра 24 июня 1941 года, когда мотоциклетный полк вступил на обычно людные улицы Львова, нас встретила недобрая тишина. Только по центральной магистрали непрерывным потоком ехали и шли беженцы. Изредка раздавались одиночные выстрелы".

Однако, по мере продвижения нацистов вглубь города, огонь усиливался. С крыш стреляли диверсионные группы. "Схватки носили ожесточенный характер и протекали часто в самых необычных условиях. Вот несколько человек, перестреливаясь, выскочили на крышу пятиэтажного дома. Понять, где наши, где враги, никак нельзя — форма на всех одинаковая — красноармейская. Здание стояло особняком, побежденным отступать некуда. Раненый покатился по наклонной кровле, попытался зацепиться за водосточный желоб, не смог и с диким криком полетел вниз. Мы подбежали. Изуродованное, окровавленное тело конвульсивно вздрагивало. Кто-то расстегнул гимнастерку. На груди синел вытатуированный трезубец — эмблема бандеровцев".

Во время перестрелок со снайперами к Попелю привели учителя по имени Осип Кушнир, который назвал себя руководителем "агитпропа" ОУН. Он до последнего патрона стрелял с крыши по красноармейцам.

Далее Попель вспоминает: "С тех пор, как мы пришли в Западную Украину, мне неоднократно приходилось интересоваться ОУН и ее молодежным придатком — "Лугом". Общаясь с местными жителями, мы нередко наталкивались на следы этих законспирированных организаций. Бандеровцы вели пропаганду настойчиво и, надо отдать должное, довольно ловко. Как человек военный, я считал, что победить противника можно только разобравшись в его политике и тактике. Терпеливо, сначала с любопытством, потом — с удивлением, наконец — с отвращением я читал их брошюры, листовки, руководства вроде "Идеологичны вышколы" и составил себе определенное представление об этом насквозь буржуазном националистическом движении. В западных, преимущественно крестьянских областях Украины, где царская Россия, Австро-Венгрия, Польша десятилетиями насиловали и искореняли украинскую культуру, такое движение до поры до времени могло рассчитывать на определенный успех. Тем более, что выросли опытные кадры подпольщиков, выработалась конспиративная техника. Мне хотелось понять, кто такой этот Кушнир — функционер, свободно разбирающийся в истинных целях партийной политики, слепой фанатик, готовый пойти на крест за "самостийну Украину", или просто одураченный ловкой пропагандой олух. Но Кушнир не желал отвечать на вопросы. Он молчал. Потом поднял голову, откинул назад свою волнистую шевелюру, посмотрел на меня в упор и спокойно произнес: — Попадись вы мне, я бы на вас столько времени не тратил. Прикажите расстрелять.