Александр Васильев - Слава Византийской империи

В эпоху Комнинов сухая византийская хроника также имеет нескольких представителей, начинавших свое изложение с сотворения мира. Живший при Алексее Комнине Георгий Кедрин довел изложение событий до начала правления Исаака Комнина (в 1057 году), рассказав о времени с 811 года почти буквально словами еще не изданного в греческом оригинале хрониста второй половины XI века Иоанна Скилицы. Иоанн Зонара в XII веке написал не обычную хронику, но «руководство всемирной истории, явно рассчитанное на более высокие потребности» [399], опиравшееся на хорошие источники. Изложение доведено до вступления на престол Иоанна Комнина в 1118 году. Написанная в первой половине XII века политическими стихами хроника Константина Манасси посвящена вышеупомянутой невестке Мануила, просвещенной Ирине. В ней излагаются события до вступления на престол Алексея Комнина в 1081 году. Несколько лет назад было опубликовано продолжение хроники Манасси. Оно содержит 79 стихов, кратко излагающих историю от Иоанна Комнина до Балдуина, первого латинского императора в Константинополе. Примерно половина текста посвящена Андронику I [400]. Манасси написал также ямбами поэму, озаглавленную, видимо, ‘Οδοιπορικών (Itinerarium), посвященную современным автору событиям. Поэма была опубликована в 1904 году [401]. Наконец, Михаил Глика (в XII веке) написал всемирную хронику до смерти Алексея Комнина в 1118 году.

Что касается византийского искусства, эпоха Комнинов и Ангелов была продолжением второго Золотого века, начало которого многие исследователи относят к середине IX в., то есть ко времени прихода к власти Македонской династии. Конечно, смутный период в XI в., как раз перед приходом к власти династии Комнинов, прервал ненадолго блеск культурных свершений времени македонских императоров. Однако с новой династией Комнинов империя вернула себе известную долю былой славы и процветания, и византийское искусство – как казалось – было способным продолжить блистательную традицию Македонской эпохи.

Однако при Комнинах можно отметить известного рода формализм и неподвижность в искусстве. «В XI в. мы уже отмечаем упадок в ощущении античности. Природная свобода уступает место формализму. Теологические устремления становятся все более той целью, ради которой предпринимается работа. Появление развитой иконографической системы относится именно к этому периоду» [402]. В другой своей работе О.М. Далтон писал: «Источники прогресса иссякли… органическая творческая сила больше не существовала… по мере продвижения времени Комнинов, религиозное искусство (sacred art) само по себе становится родом ритуала, исполняемого, так сказать, без вмешательства творческого сознания художника. Нет больше ни огня, ни страсти, искусство незаметно (insensibly) движется к формализму» [403].

Это, однако, не означало, что византийское искусство при Комнинах было в состоянии упадка. Особенно в области архитектуры было создано много выдающихся памятников. В Константинополе был возведен прекрасный Влахернский дворец, и Комнины оставили прежнюю императорскую резиденцию, так называемый Большой дворец, и поселились в новом дворце, в углу Золотого Рога. Новая императорская резиденция ни в чем не уступала Большому дворцу, и современники оставили восторженное его описание [404]. Заброшенный Большой дворец быстро пришел в упадок. В XV веке это были уже руины, и турки довершили его разрушение.

Имя Комнинов связывается также с сооружением или реконструкцией многих церквей; например, Пантократора в Константинополе, которая стала местом захоронения Иоанна II и Мануила I Комнинов, где позже, в XV веке, были похоронены императоры Мануил II и Иоанн VIII Палеологи. Знаменитая церковь Хоры (Кахриеджами) была перестроена в начале XII века. Церкви в это время строились не только в столице, но и в провинциях [405]. На Западе, в Венеции, собор Св. Марка, воспроизводящий по плану церковь Апостолов в Константинополе, был торжественно освящен в 1095 г. В Сицилии многие постройки и мозаики, находящиеся в Чефалу, Палермо и Монтреале, которые относятся к XII веку, воспроизводят лучшие достижения византийского искусства. На Востоке мозаики церкви Рождества в Вифлееме являются существенными остатками развитых декоративных украшений, осуществленных восточнохристианскими мастерами мозаики для императора Мануила Комнина в 1169 году [406]. Таким образом, на Востоке, как и на Западе, «влияние греческого искусства оставалось в XII в. всемогущим, и даже там, где меньше всего можно было бы ожидать – среди норманнов в Сицилии и среди латинян в Сирии – Византия продолжала оставаться источником и ориентиром всего изящного» [407].

Интересные фрески XI и XII вв. были открыты в Каппадокии и Южной Италии, а также на Руси: в Киеве, Чернигове, Новгороде и их окрестностях. Некоторые из прекрасных фресок были сделаны византийскими художниками в это время. Много прекрасных художественных произведений той эпохи сделано из слоновой кости, керамики, стекла и металла. Интересны также печати и геммы с гравировкой [408].

Однако, несмотря на все художественные достижения эпохи Комнинов и Ангелов, первый период второго Золотого века византийского искусства, совпадающий со временем Македонской династии, был более блистательным и более созидательным. Нельзя поэтому согласиться с мнением одного французского исследователя, который писал: «В XII веке политическое и военное могущество Византии рухнуло, чтобы никогда не подняться. Творческая же сила империи и христианского Востока достигла в это время своего апогея» [409].

Византийское возрождение XII в. интересно и важно не только само по себе и для себя (not only by itself and for itself). Оно было составной частью общего западноевропейского возрождения XII в., которое так хорошо изложено и объяснено профессором Ч.Х. Хаскинсом (Ch. Н. Haskins) в книге «Возрождение в двенадцатом веке». В первых же двух строчках введения он пишет: «Название этой книги покажется многим читателям глубоко внутренне противоречивым. Возрождение в двенадцатом веке!» [410]. Однако здесь нет противоречия. В XII веке Западная Европа увидела возрождение латинских классиков, латинского языка, латинской прозы, латинской поэзии, юриспруденции, философии, исторических сочинений. Это была эпоха переводов с греческого и арабского и время зарождения университетов. И поэтому Ч.Х. Хаскинс совершенно прав, когда говорит: «Недостаточно отдают себе отчет в том, что был прямой контакт с греческими источниками, как в Италии, так и на Востоке. Эти переводы, сделанные непосредственно с греческих оригиналов, были важным проводником и верным посредником в передаче древнего знания» [411]. В XII веке прямые контакты между Италией и Византией, особенно с Константинополем, были более частыми и интенсивными, чем можно было бы подумать. В связи с религиозной политикой Комнинов, желавших сближения с Римом, в Константинополе проходило – и нередко в присутствии императора – много диспутов, в которых принимали участие ученые представители католической церкви, которые прибывали в Константинополь с целью примирения обеих церквей. Эти дискуссии во многом помогли передаче греческой учености на Запад. Кроме того, экономические связи итальянских торговых городов с Византией и венецианский и пизанский кварталы в Константинополе обеспечили прибытие в столицу некоторого количества итальянских ученых, которые изучили греческий язык и также послужили передатчиками греческих достижений на Запад. Особенно при Мануиле Комнине можно было видеть «внушительную процессию миссий, посланных в Константинополь папами, императорами, французами, пизанцами и другими. Едва ли меньшей была постоянная череда греческих посольств на Запад, напоминающая греческую иммиграцию в Италию с начала XV века» [412].