Анатолий Грешневиков - Расстрелянный парламент

Редкий факт – о провокациях.

В ночь с 3-го на 4-е октября неожиданно был сформирован полк в несколько сот человек… От 20-го подъезда Белого дома его отправили на блокирование Дома Советов. Депутаты об этом, конечно, не знали.

Люди шли колонной по четыре…

Подошли к Министерству обороны, выставили посты, взяли под охрану. Ждали почему-то Ачалова. Кто-то сказал (но никто не знает, кто же этот незнакомец), что сейчас прибудет Ачалов. Но он не прибыл. Тут поняли, что эта акция есть провокация. Спешно вернулись в Дом Советов. Расположились на баррикадах. Однако, вернулось меньше людей, по дороге – провокаторы сбежали.

Для чего нужно было отвлечь и увести ополченцев?!

Министерство обороны, мэрия, «Останкино» – план одних и тех же людей. Кровавый сценарий.

«Банды убийц и погромщиков хлынули на улицы нашей столицы» – сказал Ельцин. Солгал. Как всегда. Ибо к Дому Советов прорвались люди самых разных убеждений и профессий, среди демонстрантов было много мужчин и молодежи…

Это были честнейшие люди. И их светлые, красивые лица заполонили улицы и площади. Может, поэтому депутаты и ополченцы с баррикад встретили их ликованием. Как спасителей.

Тем, кто привык лгать и убивать, этого ликования не понять.

Омоновцы десятками переходят на нашу сторону…

С балкона Дома Советов лились рекой русские песни, по которым давно все соскучились: «Катюша», «Утро красит нежным цветом», «Священная война», «Широка страна моя родная».

Ельцин мог направить танки уже 2 или хотя бы 3-го октября и стабилизировать обстановку. Но было еще рано. Сценарий должен сработать на все сто процентов. В сценарии была запланирована кровь.

В числе кандидатов на увольнение-смещение – командующий авиацией сухопутных войск Виталий Павлов. Он отказался выполнить указание о стрельбе по Дому Советов НУРСами.

Свидетельствует капитан 1-го ранга В. К. Кашинцев:

«В ночь на 4-е дежурил. Честно говоря, в реальность штурма не верилось. Больше опасались провокаторов – бейтаровцев, членов «демократических дружин» небезызвестного Боксера, разного рода диверсантов, проникших в здание. Нескольких из них отловили. Они как-то просочились сквозь контрольные посты. Вся служба была предупреждена о возможности провокаций.

Хочу сразу же развеять домыслы и фантазии… о якобы бесконтрольной раздаче оружия в «Белом доме» кому попало. Это ложь. Автоматы со штатным к ним количеством обойм с патронами выдавались только офицерам.

Оружие выдавалось строго по уставу, как это положено в армии по раздаточным ведомостям; с выдачей каждому письменного именного удостоверения за подписью В. Ачалова на право ношения оружия. Всем под роспись была доведена инструкция о порядке применения оружия: только внутри здания, в случае явного нападения и только после того, как огонь по нападавшим откроет штатная охрана Верховного Совета. Применять оружие, так сказать, «наружу», было строжайше запрещено в любом случае. Во время штурма, насколько мне известно, личный состав «Белого дома» оружия не применял. Если кто и постреливал с верхних этажей, – то это были скорее всего те самые провокаторы, проникшие в здание».

Александр Руцкой вышел на милицейской волне в эфир, призвав ОМОН не стрелять из мэрии в народ, не применять оружие.

По приказу генерала Макашова, манифестанты не разоружают милицию и отряды ОМОНа, позволяя им спокойно покинуть с оружием в руках район.

На улицах возле Дома Советов и далеко за пределами его народ скандирует:

«Руцкой – президент!»

Грачев отправляет, якобы, из столицы войска «на картошку». Смешно. Но и это работает на провокацию.

Из газеты «Аргументы и факты» становится ясно (№ 44, 1993), что, как признался старший офицер ВДВ, в их частях еще 1 октября все знали о перестрелке 3 октября, которая послужит началом к штурму Дома Советов.

А газета «Сегодня» дает заголовок – «Генерал Грачев выводит войска из Москвы»

(30.09.93). Интересно, что-то самого Грачева не слышно…

На улицах будто по команде зловеще разгораются баррикады. Они и раньше были, но так не горели.

Средства массовой информации тут же создают ощущение полной безнаказанности ополченцев: вот, мол, разбушевались бандиты и на них нет никакой милиции.

Илья Константинов признался, что, находясь в те минуты среди демонстрантов, он не понял, кто и куда их вел, в каком состоянии и чьим приказам они следовали.

Руцкой был запрограммирован. Действия Руцкого предвидели. Сценарий сработал. Отдан приказ: «На Останкино!»

И машины, автобусы рядом – с ключами зажигания – на этот случай оставлены, припасены – садись и поезжай, выступай на телевидении.

Руцкого – на «милицейской» волне – дезинформируют, будто на нашу сторону перешла бригада спецназа. На самом деле перешли несколько десятков человек.

Честные ли это были люди – никто не знает. Но они остались с ополченцами. А зачем вот была запущена «деза»?!

Президентская сторона сознательно создавала ситуацию, чтобы Руцкой и его сторонники ощутили, что правительство ситуацией не владеет, что надо перехватить инициативу и овладеть ситуацией. Руцкой «клюнул» на президентскую блесну… Жаль. Но мы это поняли поздно.

Чтобы весь мир узнал о панике Кремля и о всевластии депутатов, нужен был крикун… Его нашли. Использовали таких, как Лев Пономарев. В газетах «Московский комсомолец» и «Известия» вдруг опубликовали, сами того не понимая, компромат на сценаристов-путчистов. Пономарев позвонил начальнику управления Мин. безопасности по Москве Савостьянову и узнал о победе конституционалистов. Савостьянов ему так и сказал: мэрия взята, ОМОН, ОМСДОН, дивизия им. Дзержинского перешли на сторону Руцкого; верных Ельцину частей в Москве или поблизости нет, МБ ничего делать не намерено, и советует чекист политику бежать и прятать семьи.

Пономарев тут же растрезвонил новость по всем городам и окраинам. Для этого ему и сообщали…

По сценарию нужны были жертвы. Иначе не оправдать штурм парламента, не отмыться от западных журналистов… А жертв не было. И тогда Гайдар призвал безоружных москвичей встать против ополченцев… Эту провокацию осудили и «ВиДовцы» Любимов и Политковский (за что потом сняты были с работы), и коммерсанты («Коммерсант», 4.10.93).

Гайдар стал оправдывать свою авантюру тем, что он хотел показать сомневающейся армии, с кем народ. Но офицеры выполняют приказы, а не смотрят телевидение и определяют, с кем народ и за кого идти воевать. Тем более, народ был и с той, и с другой стороны.