Алексей Дмитриевский - Русские на Афоне. Очерк жизни и деятельности игумена священноархимандриата Макария (Сушкина)

Высказывая свои desiderata относительно оживления и полноты седьмого отдела, мы рекомендовали бы издателям дать иную постановку и шестому отделу – библиографии. Нелишне знакомить читателей с выдающимися изданиями религиозных книг и духовных картин, но гораздо важнее, по нашему мнению, для читателей афонского издания знать, что и как пишется у нас об Афоне. Ввиду частого появления у нас очерков, описаний и путешествий по Святой Горе на страницах журналов и отдельных изданий, от кого и прежде всего русские люди могут ожидать правильной оценки, верного освещения явлений из современного быта святогорских насельников, как не от самих афонцев на страницах их издания. Авторитетное их слово, сказанное с любовью к истине, заградит уста многим из тех наших туристов-паломников, которые берутся писать об Афоне, побыв там две-три недели или даже всего несколько дней. Опять-таки мы желаем, чтобы русский народ видел Афон в его настоящем свете и именно в издании афонском, а не сквозь призму современных предрассудков против монашества под углом зрения легкомысленного верхоглядства.

Далее. Сообщая «рассказы из жизни святых, жизнеописания подвижников благочестия, воспоминания о них» во втором отделе, нам думается нелишне было бы в этот отдел ввести и сведения о жизни и подвигах современных афонских анахоретов и иноков, если не здравствующих, то по крайней мере уже отошедших в вечность. Иначе говоря, мы желали бы, чтобы в «Душеполезном Собеседнике» дано было видное место некрологии , причем в этот отдел попадали бы не только «выдающиеся» лица по своему положению в обители, как например игумены, духовники, экономы и т. п., а выдающиеся , в собственном смысле этого слова, иноки своими духовными подвигами, высокою аскетической жизнью, каковыми могут быть портари (привратники), вордупари (погонщики мулов), находящиеся на послушании на мельнице, в дохиарном (вещевом) складе и проч. Иноческая афонская жизнь – весьма сложная в своих проявлениях, а поэтому и рядовые братчики многочисленной монашеской семьи, низшие исполнительные органы власти игумена, могут и действительно нередко являются воплотителями то той, то иной стороны этого высокого идеала. Весьма естественно, следовательно, что своей жизнью, которая часто представляет в прошлом целую сложную драматическую эпопею, они могут давать читателям «Душеполезного Собеседника» весьма назидательный урок. В этом мы можем указать на один из тех тридцати рукописных сборников, оставшихся после о. Мины, в котором содержатся биографии всех иноков русского Пантелеимоновского монастыря. Некоторые из этих биографий по своему интересу произвели на нас глубокое впечатление, и мы свободно могли бы указать им место на страницах афонского ежемесячника. Признаемся, мы не без сожаления отмечаем тот факт, что «Душеполезный Собеседник» не помянул добрым словом таких выдающихся своих иноков, как бывший антипросоп о. Нафанаил и о. регент Григорий, много и с великою пользою потрудившихся на благо своей «метании».

Наконец, мы желали бы, чтобы в IV отделе было отведено место описанию особенностей церковно-богослужебной практики современного Афона. Знакомство с этою стороною афонской жизни в одинаковой мере будет интересно и для мирян и для нашего духовенства, особенно монашествующего. Ввиду живого отношения к подобным вопросам на самом Афоне в среде тамошних «типикарей» [287], между которыми в затруднительных случаях существует даже письменный обмен мыслей, весьма интересно было бы видеть на страницах афонского издания решения по возникшим недоуменным случаям в области церковно-богослужебной практики со стороны этих компетентных судей по данным вопросам. Многое могло бы быть принято даже и в нашу практику.

Но все эти «pia desideria» могут осуществиться лишь под тем условием, когда во главе издания станет любитель и артист своего дела, способный вдохнуть в издание «душу живу». Нужно иметь в виду, что успех в России так называемых «троицких листков» всецело зависит от таланта и замечательной энергии и преданности делу их нынешнего редактора о. архимандрита Никона.

От афонского ежемесячника мы переходим к обозрению отдельных изданий русского Пантелеимоновского монастыря на Афоне за весь период времени с 1850 года по настоящее время. Спешим, однако, оговориться, что мы не имеем в виду предлагать здесь нашим читателям утомительный подробный перечень этих изданий, из коих некоторые уже не печатаются и даже в продаже не встречаются. Скажем только, что из этих изданий образовалась ныне уже почтенная библиотека, с составом которой желающие могут ознакомиться по «Каталогам [288]книг, изданных афонским русским Пантелеимоновским монастырем», которые печатаются отдельными изданиями и рассылаются всюду желающим из их книжных складов при подворьях в Москве, Петербурге и Одессе. Мы постараемся лишь классифицировать эти издания по предметам, дать краткую характеристику каждого и указать степень распространенности того или иного издания среди русской читающей публики, как она выражается в цифровых данных – количества изданий и количества экземпляров печатаемых при издании. Питаем уверенность, что таким образом мы наглядно и убедительно для наших читателей представим действительную картину живой и в высшей степени плодотворной просветительной и издательской деятельности нашей Пантелеимоновской обители на Афоне.

В ряду многочисленных изданий этой обители первое место принадлежит бесспорно экзегетическим толковательным трудам по Св. Писанию покойного епископа Феофана, а равно и его многочисленным переводам восточных отцов аскетического направления. Экзегетические труды епископа Феофана приобрели ему почетную известность в нашем богословском мире, а переводные творения пользуются широкой известностью среди даже мирян, любителей духовно-нравственного чтения. Из этих последних заслуживают упоминания «Слова Симеона нового Богослова» в 2-х в. (два издания, 2-е изд. в 2500 экз.), «Невидимая брань Никодима святогорца» (5000 экз.), «Каллист Патриарх и сподвижник его Игнатий, Ксанфопулы» (1000 экз.) и «Добротолюбие» в 5 томах (по 3000 экз. каждый том). Капитальнейшим трудом преосвященного Феофана можно считать последний. В его «Добротолюбие» вошли извлечения о монашестве из творений таких отцов, которые дотоле не находили себе места в издании того же наименования. Но этого мало. Четвертый том его «Добротолюбия» является совершенно новым для русских читателей, так как он составлен исключительно почти из катехизических поучений Феодора Студита в его «Большом Катехизисе». Оригинал в пергаменной рукописи XI в. (271 поучение) взят был из Патмосской рукописи, при посредстве проживающего там на покое в Иоанно-Богословском монастыре бывшего пелусийского митрополита Амфилохия. Остается лишь пожалеть, что эти поучения переведены не в целом виде, а лишь в извлечениях, по личному вкусу просвещенного отшельника-переводчика. Нельзя пройти молчанием и собственных аскетических сочинений епископа Феофана, пользующихся большей распространенностью и известностью в среде русских читателей, как, например, «Путь ко спасению» (шесть изданий по 5000 экз.), «Письма к разным лицам о разных предметах веры и жизни», «Письма о христианской жизни» в 4 частях, «О покаянии, причащении Христовых Таин и исправлении жизни» (3 издан.), «Мысли на каждый день года по церковным чтениям из Слова Божия» (2 изд. по 5000 экз.), «Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться» (2 изд.), «Что потребно покаявшемуся и вступившему на добрый путь спасения» (2 изд. 4000 экз.) и др. В том же отделе аскетических изданий нужно отметить «Цветник духовный» (3 изд.), «Черты деятельного благочестия» (4 изд. в 5000 экз.), «Пролог в поучениях. Св. В. Гурьева» (в 6000 экз.), «Псалтирь или богомысленные размышления св. Ефрема Сирина» (5 изд. в 5000 экз.), «Творения Антония великого» (1000 экз.), Аввы Исаии (1000 экз.), Исихия пресвитера иерусалимского (6 изд. в 10 000 экз.) и др.