Николай Нозиков - Русские кругосветные мореплаватели

Русские моряки поражались большой городской каменной стеной, которой окружен был город. Стена была более 10 км в окружности, 12 м высоты и 7 м ширины. На ней было много пушек. Перед стеною вырыт глубокий ров.

Город состоял из двух частей: внутренней и внешней. Во внутреннюю часть города европейцам вход был воспрещен. Город принадлежал к числу первых торговых городов мира. Кроме европейских и американских кораблей, вывозивших отсюда ежегодно более чем 300 000 т разных товаров, вся Индия и морской берег Азии к югу, до самого Малакского пролива, вели с ним обширную торговлю.

В Китае никто не был избавлен от телесного наказания; мало того: каждый мог наказывать низшего по рангу, как ему вздумается. Всякий государственный чиновник имел право наказывать чиновников низших классов, а сам император предоставлял себе право наказывать министров и высших чиновников. Так, например, император Киеньлонг приказал однажды высечь двух своих совершеннолетних сыновей, из которых один царствовал во время пребывания наших судов в Кантоне. Неудивительно, что в Китае все подчиненные слепо повиновались своим начальникам.

Вся торговля с иностранцами находилась здесь в руках одиннадцати гонгов, которые имели исключительное право покупать непосредственно от иностранцев их товары и продавать им китайские произведения.

Китай производил все необходимое для человека: «Здешние животные, птицы, рыбы, плоды и зелень — отличного качества, — говорит Крузенштерн. — Обыкновенная пища китайцев состояла из риса и хлеба, выпекаемого из сарачинского пшена. Любимыми напитками являлись чай и нечто вроде вина, шамшу, которое также делалось из сарачинского пшена. Чай пили без сахара, наливая его в чашки с крышками, в которых он настаивался. Несмотря на огромные богатства Китая, такой бедноты, как здесь, мы нигде не видели. Улицы городов изобиловали нищими, по сравнению с которыми бедняки, жившие всю жизнь и из рода в род в лодках, казались богачами».

Богатые китайцы — большие гастрономы. Они платили много за ласты морских рыб — прожор, птичьи гнезда, тухлые яйца и т. д.

На званых обедах ставилось несколько больших столов, за каждый из них садилось по четыре — шесть человек. Кушанья подавали одно за другим в фарфоровых чашках. Каждому гостю давали по две костяные палочки длиною около 30 см, заменявшие вилку и нож, глиняную или фарфоровую ложку и очень маленькую чашку, из которой после каждого блюда пили шамшу. Скатертей китайцы не знали, вместо салфеток были куски тонкой бумаги, служившие одновременно и носовым платком. Костяными палочками пользовались очень проворно и искусно. Большую чашку сарачинского пшена китаец съедал при посредстве палочек вдвое скорее, чем европеец с помощью ложки.

Жен китайцы обыкновенно покупали. Мужчина уславливался о цене с родителями невесты, причем никогда раньше ее не видел. Невеста отправлялась к жениху в дом в запертом паланкине, ключ от которого посылался жениху. Если жених был доволен своею покупкою, он оставлял ее у себя, в противном случае отсылал ее обратно. При этом жених терял не только заплаченные вперед деньги, но должен был уплатить еще столько же в Виде пени за обиду. Переезд невесты к жениху происходил с большой торжественностью, церемониями и музыкой.

Одежда мужчин состояла из длинных брюк, балахона из тонкой шерсти вместо рубахи, полукафтана и верхнего платья с широкими рукавами. Верхнее платье носили только богатые; рабочие носили широкие фуфайки, в зависимости от погоды надевали их от одной до пяти. Зимою верхнее платье подбивали мехом. Головные уборы состояли из черной атласной шапочки — скуфьи — с черной, синей или красней шишечкой наверху и из шляпы с полями. Верх ее покрывался голубым шелком, а низ — плюшем или бархатом. Мандарины и чиновники носили на петле, имеющейся у шляпы, стеклянные шарики, золотые, белые, голубые и красные. По этим шарикам отличались государственные чины. Красного цвета шарик считался самым высоким знаком, затем шли голубой, белый, золотой. Кроме того, мандарины имели нашивки на спине и на груди.

Сапоги и башмаки шили одинаково: подошвы делали толщиной в 2,5 см, носки обрубленные, голенища и переда бывали из атласа и подбивались шелком, под подошву клали шерсть или бамбук. Сапоги носили черного цвета, башмаки — разных цветов. Сапоги были только у богатых, башмаки — у всех без исключения. С башмаками носили чулки, сшитые из какой-либо легкой материи.

Знатнейшие мандарины и чиновники действовали тиранически, проявляя полный произвол в отношении зависящих от них людей. Нередко бывало, что начальник, увидев у своего подчиненного какую-либо вещь, понравившуюся ему, брал ее без всякого стеснения. Один из купцов Кантона Пакина уверял Лисянского, что не носил с собою часов, опасаясь, как бы наместник или начальник таможни Гопу их не отняли, как это однажды уже с ним случилось: наместнику понравились его часы, и он положил их себе в карман. Китайская вежливость требовала, чтоб Пакина, став на колени, благодарил наместника за такое милостивое к нему снисхождение, хотя внутренне и проклинал его.

Китайское правительство чрезвычайно жестоко обращалось с виновными и с подозреваемыми в каком-либо преступлении. Здесь считалось в порядке вещей поломать за какой-либо пустяк руки, ноги или пальцы. Трудно передать, как жестоки были пытки и мучительны наказания.

Нищета в Китае достигала такой степени, что многие семьи принуждены были бежать и заниматься грабежом на море. Флоты морских разбойников разъезжали у самых берегов и нападали на небольшие суда и приморские города. Перед самым приходом «Надежды» в Макао триста китайских пиратских судов подошли к местечку близ Кантона и совершенно разграбили его.

Привезенный «Надеждой» и «Невой» груз пушных товаров был продан за 200 тыс. руб. золотом. Лучшие шкурки бобров и черно-бурых лисиц оставили, чтобы выгоднее продать их в Петербурге и в Москве. На 150 тыс. руб. купили в Кантоне чая, шелка, фарфора и других китайских товаров.

Когда все было кончено и нагруженные суда приготовились к отходу, последовала неожиданная задержка со стороны китайского правительства, наложившего арест на русские корабли [36] Предлогом к задержанию послужила смена наместника богдыхана в Кантонской провинции. . После бесконечной переписки, личных переговоров, угроз и просьб удалось получить свободу, и 9 февраля «Надежда» и «Нева» снялись с якоря. Совершив благополучное плавание Южнокитайским морем, суда экспедиции вошли в воды Зондского архипелага и 25 февраля в третий раз пересекли экватор.

В водах Зондского архипелага моряки почувствовали насквозь проникающую сырость. Иллюминаторы закрыли, но сырость проникала повсюду. Белье, платье, бумаги и книги — все было пропитано ею. Приходилось надевать на себя все мокрое. Еще на рассвете 26 февраля пошел мелкий дождь, который с девяти часов утра превратился в тропический ливень и продолжался до полудня.