Алексей Дельнов - Китайская империя. От Сына Неба до Мао Цзэдуна

Этот оставивший по себе добрую память император скончался в 1435 г. после непродолжительной болезни. Воцарился старший из двух его сыновей, шестилетний Ин Цзун (1429–1464), и у подданных появилось достаточно оснований, чтобы с тоской вспоминать об их родителе.

Злым гением императора стал евнух Ван Чжэнь, который поначалу возглавил регентский совет. Он обладал даром быть приятным в общении, и привязать к себе мальчика, для которого он был главным воспитателем, ему не составило труда. Сумел расположить к себе и министров, и прочих сановников. Человеком он был небесталанным – хотя скорее самоуверенным, чем глубоко разбирающимся в делах. Но если кто вызывал у него подозрение, – а евнух был мнителен, тот быстро мог расстаться с головой или отправиться куда подальше (на монгольскую или на тибетскую границу).

Работу правительства Ван Чжэнь организовал вроде бы неплохо, но он не прислушивался должным образом к настроениям народа в тогдашних трудных для него обстоятельствах. Одна за другой следовали засухи, эпидемии, наводнения – в 1448 г. опять прорвала дамбы и проложила себе новое русло Хуанхэ, погубив бессчетное число жизней. А людей массами собирали на тяжелые и более чем несвоевременные работы по строительству пекинских дворцов. Или затевалась неизвестно зачем требующая огромных затрат и потерь война с бирманскими племенами. Вспыхнуло несколько восстаний, подавить которые удалось с большим трудом.

В 1449 г. разразилась война с монголами, завершившаяся военной катастрофой. Предысторией событий стало то, что ойратам удалось возглавить союз племен, кочевавших по огромной территории от Синьцзяна до Маньчжурии. Его вождем стал талантливый полководец Эсен. Некоторое время он поддерживал с Поднебесной традиционно добрые отношения. Но однажды, обладая, видно, немалым честолюбием и памятуя о прежних славных степных империях, стал свататься к пекинской принцессе. Получив же отказ, двинул на обидчиков могучее монгольское воинство.

Ван Чжэнь подбил двадцатилетнего императора выступить навстречу – с огромной, но из рук вон плохо подготовленной и вооруженной армией, командование которой взял на себя. Беспрерывно лили дожди, степь превратилась в море грязи, в которой увязали сотни тысяч солдат и лошадей. Опытные полководцы взывали к благоразумию и настаивали на том, чтобы отослать императора в Пекин, а самим вернуться на твердую землю и расположиться в приграничных крепостях. Но евнух пришел в бешенство и пригрозил казнями за непослушание. Однако когда монголы проломились сквозь Великую стену, разгромив многочисленный китайский заслон, даже он понял, что надо отходить.

Только далеко не всем суждено было спастись. Степняки наседали, уничтожили прикрывавший отступление большой отряд – но до Пекина оставалось всего тридцать километров. И тут Ван Чжэнь вздумал, наперекор судьбе и все тем же умудренным в ратном деле полководцам, дать генеральное сражение. Дожди давно кончились, теперь люди и лошади страдали от жажды. Армия двинулась к реке, местность по берегам которой была крайне невыгодна для обороны – а монголы только того и ждали. Когда их конница понеслась на истомленные, нестройные китайские ряды, те не выдержали удара и побежали. Потери составили едва ли не четверть миллиона – убитых и захваченных в плен. В плену оказался и император Ин Цзун. Погибли почти все военачальники, а заодно с ними и Ван Чжэнь – его, скорее всего, прикончили собственные подчиненные. Хорошо еще, что утолившие свою боевую ярость победители не двинулись на беззащитный Пекин. Эсен повернул обратно, в степи, увозя с собой невиданную добычу – китайского императора.

Главной ареной дальнейших событий стали императорский дворец и окрестности столицы. Регентом при двухлетнем сыне полоненного государя стал родной брат последнего, принц Чэн. Но вскоре он сам решил занять престол, взяв тронное имя Цзин Цзун. Однако было не до коронационных торжеств: монголы, отдохнув, опять подступили к Пекину. Их ждали, причем успели хорошо подготовиться: подтянувшиеся со всех сторон отряды составили 200-тысячное войско. Теперь боевой дух китайских воинов был очень высок, и во многих схватках успех был на их стороне. Может быть, помогал и «бог войны» – громогласные допотопные пушки. Все же воинство Эсена обложило столицу, но, поняв, что и в чистом поле, и на стенах с ним готовы биться насмерть, полководец отошел в степи.

Цзин Цзун показал себя хорошим правителем. Была усилена армия, укреплены защитные сооружения на Хуанхэ. Но чувства, что наступают лучшие времена, не было. Природа не благоволила к императору-дублеру, а на Юге происходили восстания. В тех краях, где сроду и понятия не имели об утеплении жилищ, к засухам и наводнениям прибавились лютые морозы, и много людей замерзло насмерть.

Тем временем произошло еще нечто неожиданное. Эсен, по каким-то своим соображениям, отпустил царственного пленника на волю. Тот явился в Пекин, вел себя смиренно, ни на что не претендовал – видно, осознавал свою долю вины за погубленное войско. Ему отвели задние покои дворца и старались не замечать.

Так продолжалось до 1457 г., когда, воспользовавшись болезнью действующего императора, тайно сговорившаяся придворная партия устроила переворот и вернула Ин Цзуна на трон. Его брат во время тех событий уцелел, его вернули в ранг царевича, но через несколько месяцев он был задушен евнухом.

Большинство заговорщиков, обеспечивших реставрацию, просчиталось – Ин Цзун решил обойтись без их услуг. Сформированное им правительство оказалось на редкость стабильным, и не только по китайским меркам: до 1464 г. все министры спокойно отправляли свои обязанности.

В том году император Ин Цзун скончался. Перед смертью он издал высокогуманный акт, наложивший запрет на изуверский, занесенный монголами обычай, следуя которому десятки красавиц – наложниц усопшего владыки, – прерывали свои молодые жизни в знак скорби по императору.

Ставший очередным повелителем Поднебесной сын покойного Сянь Цзун (правил в 1464–1487 гг.) был человеком довольно нескладным – и внешне, и по жизни. Приземистый, флегматичный, с дефектом речи, он всю жизнь – в прямом смысле от самой колыбели, пребывал под диктатом «госпожи Вэн». Которая сначала была ему нянькой, а когда подопечный подрос – стала старшей женой. Дама из тех, кому вполне по силам подмять под себя нерешительного заику: рослая, она любила наряжаться в военное облачение и маршировать впереди строя. Императору это тоже очень нравилось. По нраву ему пришлись и полные скабрезностей книжонки, и стимуляторы половой активности – всем этим его в избытке обеспечивала старшая жена и подруга. Но она же бдительно следила, чтобы у наложниц, с которыми неумеренно развлекался ее супруг, дело не дошло до родов: все беременности безжалостно пресекались, а в случае непослушания госпожа Вэн не брезговала и убийством конкурентки. У нее был свой сын, которого она прочила в наследники престола.