Валерий Шамбаров - «Пятая колонна» Древней Руси. История в предательствах и интригах

Действительно, для нашей страны это стало катастрофой. Великокняжеский престол должен был унаследовать брат Невского Андрей, но он тяжело болел и вскоре умер. Великим князем стал другой брат, Ярослав III Тверской. Он не обладал ни авторитетом, ни талантами Александра, и Северная Русь стала разваливаться так же, как южная. Уделы обосабливались. Князья на государя не слишком оглядывались. Он даже не стал переезжать во Владимир, продолжал жить в собственной Твери. Прежняя столица начала приходить в упадок.

Единственной силой, которая еще связывала распавшиеся русские земли, была Православная Церковь. Но и над ней нависла неожиданная угроза. Византийский император Михаил Палеолог сумел отбить у крестоносцев Константинополь. Но опасался, что Запад предпримет новый поход. Чтобы избежать этого, Михаил не додумался ни до чего лучшего, как поклониться папе. Назначил патриархом беспринципного Иоанна Векка, начались переговоры с латинянами. Император и патриарх одним махом сдали позиции по всем спорным вопросам, признали папское главенство, и в 1274 г. была заключена Лионская уния. Православные византийцы возмутились, отказывались признать ее. Но со своими подданными Палеолог вовсе не был таким сговорчивым, как с католиками. На недовольных обрушились страшные репрессии. Их тащили в тюрьмы, пытали, казнили. Карательные экспедиции были направлены на Афон и в другие крупные монастыри.

На Руси в защиту Православия выступил митрополит Кирилл. Он созвал во Владимире Собор, потребовал укреплять истинную Веру. Сарского епископа Феогноста направили в Византию, поручили провести переговоры с патриархом. Да какие там переговоры! В Константинополе епископу пришлось своими глазами увидеть, как на плахе слетали головы священников и монахов, пытавшихся отстоять Православие. Русь унии не приняла. Но при этом она очутилась в изоляции. Во всем мире не осталось никого, кто хотя бы посочувствовал ее страданиям.

Впрочем, в нашей стране имелся князь, способный заменить Невского – его 14-летний сын Дмитрий. Он княжил в Переславле-Залесском и Новгороде и был во многом похож на отца. Честный, глубоко верующий, настоящий патриот. Он унаследовал и полководческие способности Невского, отец уже посылал его командовать в походе на Дерпт. Но единство Руси, и без того хлипкое, окончательно рухнуло.

Как только не стало св. Александра, Новгород сразу вспомнил о его «тирании»! «Золотые пояса» зашумели, что князь ущемлял их самостоятельность! Отыгрались на сыне. Дмитрия выгнали и пригласили управлять Новгородом великого князя Ярослава Тверского. Но за это ему продиктовали список условий. Отказаться от единоличной власти, которой пользовался Невский, действовать только с согласия веча. Новгородцы мелочно регламентировали все права и доходы государя вплоть до отвода ему сенокосов и ловли рыбы для княжеского стола.

Но ведь Новгороду по-прежнему угрожали Орден и Дания! Немцам вроде бы всыпали, и новгородцы попытались разобраться с датчанами. Выступили на их эстонские владения, обложили крепость Раковор (Раквере). Не тут-то было, их отогнали. Тогда республика на Волхове запросила помощи у Ярослава III и других князей. Владимирский государь прислал двоих сыновей, привели полки Дмитрий Переяславский и Довмонт Псковский. В 1269 г. снова подступили к Раквору. Причем князья высоко оценивали способности Дмитрия Александровича, уступили ему общее командование.

Такое решение оказалось верным. Ливонский Орден заявлял о своем нейтралитете, но готовил русским ловушку – тайно собирал армию. Под Раквором на княжеское войско неожиданно обрушились все силы крестоносцев. Произошло «страшное побоище, какого не видели ни отцы, ни деды». Рыцарская конница смяла новгородский полк. Но Дмитрий и Довмонт умело руководили войсками, сумели переломить ход сражения. Погнали врага, «побивая, до города, в три пути, на семь верст, так что нельзя было и коню ступить из-за трупов».

Крестоносцы не угомонились. Переформировав армию, 18 тыс. немцев ворвались в русские пределы, сожгли Изборск, подвезли к Пскову множество осадных машин. Их отразил Довмонт. Привел свою дружину в соборный храм Св. Троицы, освятил меч на алтаре и бросился на вылазку. Сам магистр был ранен, его рыцарей растрепали. В течение десяти дней псковичи раз за разом контратаковали, не позволяли врагу приблизиться к крепостным стенам и подтащить машины. А потом неприятели узнали, что на выручку движутся новгородцы, предпочли убраться. Война набирала нешуточный размах. Сам великий князь Ярослав привел владимирские и тверские полки. Однако немцы и датчане понесли слишком серьезные потери, запросил мира, отдали русским все спорные районы.

Но едва лишь опасность миновала, выплеснулись совсем иные проблемы! Новгородцы поссорились с Ярославом III. Обвинили, что он нарушил условия, на которых ему уступили власть. Перечислили прегрешения: конфисковал двор одного из бояр, троих оштрафовал, княжеские птицеловы и звероловы выезжали за пределы отведенных им угодий. Объявили, что лишают великого князя своего престола и приглашают Дмитрия Переславского. Сын Невского не хотел вступать в конфликт с дядей, отказался. Однако новгородцы принялись бузить, что Ярославу они подчиняться все равно не будут. Митрополит Кирилл с трудом сумел предотвратить назревавшую междоусобную драку.

А в 1272 г. Ярослав III умер. На владимирский престол взошел еще один брат Невского – Василий Костромской. Вокруг Новгорода снова закипел спор. Городская верхушка затеяла переговоры сразу с двумя князьями – и с Василием Костромским, и с Дмитрием Переславским. Кто посулит более выгодные условия? Выбрали Дмитрия. Василий вспылил, поднял войска. Разорил Бежецк и Волок Ламский. После этого новгородцы рассудили: надо мириться с ним. Ведь через Бежецк и Волок Ламский в их неплодородные края подвозили хлеб. Передались от Дмитрия к Василию. Хотя эта война и жертвы оказались совершенно бессмысленными. Всего через четыре года Василий Костромской скончался, и Дмитрий Переславский унаследовал великокняжеский престол.

Новгород помнил победу под Раквором, признал Дмитрия своим князем. Довмонт Псковский был его другом. Два воина, два защитника Руси! Они породнились, сын Невского выдал за Довмонта свою дочь. Вместе готовились противостоять западным врагам. Дмитрий обратил внимание на уязвимое место новгородского края, побережье Финского залива и устье Невы. Уже сколько раз сюда лезли чужеземцы! Решил понадежнее прикрыть опасный участок, построить крепость Копорье. Распорядился возвести деревянный острог, намечал ставить каменные стены.

Однако его задумки оказались вдруг под угрозой. Новгород неожиданно и буйно встал на дыбы! А как же? Князь построит крепость, посадит в ней гарнизон, получит собственный плацдарм на новгородской земле! Глядишь, захочет взять ее под контроль, прижать «свободы»! Князю заявили, что он нарушил законы Новгорода, и строительство запретили. Когда дело касалось общерусских интересов, Дмитрий, как и его отец, умел быть жестким. Эгоизм «золотых поясов» возмутил его. Он уехал и вернулся с войском, начал разорять новгородские села. Не хотите слушаться добром – заставим. Горожане испугались, что им нанесут слишком крутые убытки. Дозволили возводить Копорье. Из-под палки дозволили, чтобы Дмитрий за его же счет прикрыл новгородские рубежи! Что ж, князь был доволен. Закипела работа.