Валерий Шамбаров - «Пятая колонна» Древней Руси. История в предательствах и интригах

Этой ценой как раз и стала Золотая Орда. Купеческая партия в Сарае развила бешеную активность. Убеждала Тохтамыша воевать. Убеждала настолько доходчиво, что он понял: отказываться нельзя. Иначе на троне появится более покладистый хан. Ну а купцы выражали готовность помочь, сыпали золото в любых количествах. Они выступили и дипломатами, был заключен союз с мамлюкскими султанами Египта.

А татарские тумены снова ворвались в Закавказье. Узнав об этом, Тамерлан был поражен. Поведение Тохтамыша выглядело совершенно глупым и нелепым. Тимур отписал ему: «С каким намерением ты, хан кипчакский, управляемый демоном гордости, вновь взялся за оружие?». Напомнил, что даже в собственном царстве он не смог укрыться от возмездия. Тем не менее Тимур предоставил ему выбор: «Хочешь ли ты мира, хочешь ли войны?». Но предупредил, что выбирать он может в последний раз, иначе «тебе не будет пощады».

И Тохтамыш все-таки засомневался, колебался. В самом деле, за что было воевать? Но подобные настроения пресекли его собственные эмиры. Они «оказали сопротивление, внесли смуту в это дело». Ведь заказывали музыку те, кто платили, а эмиры исполняли заказ. Мог ли хан противиться всей ордынской верхушке? Он не только отказал, а «написал грубые выражения». Таким образом, сконструированные механизмы сработали. Заказ был выполнен. Тимура действительно отвлекли от Ближнего Востока. Но сейчас он развернул на север всю свою мощь.

В 1395 г. армию Тохтамыша вдребезги разбили на Тереке. Однако теперь-то Тамерлан не довольствовался разгромом войск. Он принял решение совершенно опустошить державу врага. Его полчища, сметая все на своем пути, прошлись от Кавказа до Днепра. Потом повернули на северо-восток. Уничтожили Курск, Липецк, Елец, ведь русские считались вассалами Орды. На Москву Тамерлан не пошел. По преданию, Русь спасло чудо, горячие молитвы перед Владимирской иконой Божьей Матери, принесенной в это время в столицу.

Но от Ельца Тимур повернул в другую сторону, на юг, и здешние города Пресвятая Богородица не брала под защиту. Когда победоносная среднеазиатская армия подошла к Тане (Азову), разноплеменная купеческая колония – генуэзцы, венецианцы, евреи, арабы – попыталась договориться с Тамерланом. Выслала делегацию с богатыми подарками. Но он уже знал, кто натравливал на него татар. Изобразил переговоры, а сам послал воинов – будто прогуливаясь, они приблизились к воротам и ворвались в город. Его разорили и разрушили до основания, как Ургенч.

После этого армия круто прошлась по Крыму, по Северному Кавказу, а напоследок Тимур послал свои корпуса разграбить и разрушить Сарай и Астрахань. Удерживать здешние земли завоеватель не собирался. Он лишь наказывал врагов. Границу утвердил по Кавказскому хребту, а для татар стал назначать новых ханов, перебежавших на его сторону царевичей; ордынцы-то были многоженцами, и царевичей у них всегда было в избытке. Тохтамыш где-то прятался. Когда Тамерлан ушел, он появился снова. Пробовал возродить государство, собрать подданных. Но у него не было денег. Русь вообще прекратила платить дань. А вчерашние друзья генуэзцы… отвернулись от него. Так же, как в свое время от Ногая, от Мамая.

Да и могло ли быть иначе? Деловые интересы требовали наводить мосты со ставленниками Тамерлана – ханом Темир-Кутлугом и полководцем Едигеем. Они сидели в Сарае, были хозяевами дорог через ордынские степи и реки, от них ожидали поступлений пленников… Тохтамыш обиделся. Он-то был уверен, что купцы обязаны ему! Он добросовестно исполнял их указания, из-за этого пострадал и что получил вместо благодарности?

В 1397 г. рассерженный хан осадил Кафу. Но генуэзцы быстро прислали флот с подкреплениями. Подали весть и в Сарай. Изменившие мурзы подсказали Темир-Кутлугу и Едигею: Кафу надо выручать, вся Орда живет торговлей через нее. Новые властители поспешили в Крым, разнесли Тохтамыша в пух и прах. Он удрал в Литву, пробовал бороться за власть с помощью чужеземцев, но его песенка была спета. А Едигей стал очередным временщиком, силившимся править так же, как Ногай и Мамай. Опирался на итальянцев, менял на троне ханов. Но такого могущества, как предшественники, Едигей набрать не смог. Да и Орда уже не оправилась от понесенного разгрома. Стала разваливаться на части.

В прошлой главе мы уже говорили о св. благоверном князе Дмитрии Донском, вспоминали эпохальную Куликовскую битву. Но остается малоизвестным, что великому князю Дмитрию пришлось спасать Русь не только от татар. А само столкновение с Мамаем было спровоцировано предательством…

Чтобы разобраться в этих хитросплетениях, надо рассмотреть общую политическую обстановку в Восточной Европе. В XIII в. Русь оказалась зажатой между двумя могучими хищниками. Один был обожравшимся и дряхлеющим – Орда. Второй – энергичным и ненасытным – Литва. Она в полной мере воспользовалась распадом нашей страны. Присоединяла земли целыми княжествами. Шаг за шагом поглотила Полоцк, Витебск, Минск, Туров, Пинск, Волынь, Киев. Потом настал черед Чернигова, Брянска, Смоленска. Литовский властитель Ольгерд Гедиминович обозначил дальнейшие планы весьма откровенно, принял титул великого князя Литовского и Русского.

Как литовцы, так и татары опасались большой войны между собой: для обеих сторон она была бы слишком разорительной. И именно это равновесие позволяло держаться в относительной безопасности Московскому государству. Но положение оставалось зыбким, неустойчивым, и на Руси вовсю распространялись чужеземные влияния. Серьезным очагом нестабильности оставался Новгород. Местные бояре постоянно косились, не пора ли перекинуться под покровительство Литвы?

Склоки корежили Тверь. Здешнему княжескому дому досталось от татар очень круто. В Орде приняли страшную смерть четыре князя: Михаил Тверской, его сыновья Дмитрий и Александр, внук Федор. Но их потомки перессорились. Во главе княжества оказались младшие сыновья Михаила Тверского. Они прекратили давнее соперничество с Москвой, налаживали дружбу. Однако у казненного Александра осталась вдова Настасья, настраивала четверых детей против дядей, внушала, что Тверь должна принадлежать им. Писали жалобы хану, судились. На этом умело играл литовский Ольгерд. Он посватался к Настасье, женился на ее дочке Ульяне. Взялся поддерживать четверых братьев своей супруги. Правда, сторону Василия принимал московский великий князь. А главное – митрополит Московский и всея Руси.

Однако и в самой Москве были свои проблемы, начало заноситься боярство. Оно складывалось при св. Данииле Московском и Калите. К ним на службу перебиралась киевская, черниговская, смоленская, тверская знать. Князья возвышали достойных, жаловали землями, деревнями. Бояре набирали вес, а их дети уже пытались выступать самостоятельной силой. Так, ближним боярином Ивана Калиты был Протасий Вельяминов. Он занимал пост московского тысяцкого. Пост первостепенный: столичный градоначальник и судья, он представлял перед великим князем интересы всех москвичей, руководил ополчением. После Протасия тысяцким стал его сын Василий, ходил первым советником у великого князя Семена Гордого, даже породнился с ним. Выдал свою дочь Александру за брата государя, Ивана Красного.