Валерий Шамбаров - «Пятая колонна» Древней Руси. История в предательствах и интригах

Между тем Витовт ничуть не отказался от своих планов. В 1408 г. он повторил поход на Москву. Собрал для этого еще более крупные силы. Призвал всех, кого только смог: литовцев, белорусов, киевлян, смолян, Ягайло прислал поляков, а Тевтонский орден корпус рыцарей. С армией московского государя встретились на берегах Угры, зазвенели сабли и запели стрелы в сшибках передовых отрядов. Но на этот раз Василий обошелся даже без татар. Войско у него было гораздо больше и лучше, чем в прошлом году. Причем над полками реяли стяги не только русских, но и литовских князей. Настроены были решительно, горели общим желанием всыпать пришельцам.

А войско Витовта, даром что огромное, оказалось рыхлым, разнородным. Поляки косо поглядывали на немцев, киевляне и смоляне роптали, сумрачно перешептывались. По вечерам и ночам у походных костров вдруг появлялись перебежчики, находили друзей и знакомых. Литовские воеводы докладывали: воины стали исчезать. Витовт не был безумцем, чтобы вступать в битву со столь ненадежными подчиненными. Приходилось подозрительно озираться даже на самых близких: может, они уже потихоньку замышляют передать трон Свидригайле?

Отступать тоже было опасно: вдруг погонятся. Литовскому государю ничего не осталось делать, кроме как мириться. Василий I отлично представлял, в какую лужу посадил тестя. Продиктовал собственные условия. Границей двух держав признавалась Угра. Витовт отдавал московскому государю Козельск, Перемышль, Любутск, обязался не претендовать на Псков. Впервые за четверть века русские попятили Литву. Здесь, на Угре, завершилось ее наступление на восток. Кончилось почти бескровно, но и бесславно.

Что ж, отношения нормализовались. В некоторых вопросах Литва и Москва соперничали. В других выступали заодно – это всегда получалось выгодным. И все-таки Литовская держава чуть не проглотила Русь! Со времени столкновения на Угре миновало 12 лет, и здоровье Василия Дмитриевича зашаталось. А старшему сыну, Василию Васильевичу, исполнилось всего 5 лет! Государь провозгласил его наследником, но тут же вздыбились родные братья – дяди княжича. Не желали признавать над собой молокососа и присягать ему. Дошло до открытых бунтов, смутьянов поддержали новгородцы. Кое-как примирились. Братья целовали крест служить наследнику. Но разве трудно было объявить, что присяга принесена по принуждению? А значит, недействительна. Василий Дмитриевич и Софья долго размышляли и взвешивали, каким образом избежать угрозы, и придумали. Обратиться к… Витовту.

Вроде бы противостояние давно отошло в прошлое. А маленький Василий как-никак был его внуком. Василий I составил завещание, поручив супругу и сына под опеку литовского властителя. Тот охотно согласился, поклялся «именем Божьим» оберегать и защищать их. И на закате жизни Василия Дмитриевича стал воплощаться тот самый союз, о котором он мечтал в юности! Вместе вразумляли татар, крестоносцев. В 1422 г. московская и тверская дружины появились в Пруссии, участвовали в осаде Кульма. Немцы отметили высокую выучку и отличное вооружение «великих русских», то бишь воинов Великой Руси. Именно так начали называть Московское государство, отличая от Литовской Руси. А Василия крестоносцы уважительно величали «королем Московским и императором Русским».

Но он совсем расхворался, в феврале 1425 г. скончался. Во главе государства оказался ребенок – Василий II, а наставниками при нем – мать и митрополит Фотий. В народе их не любили. Оба были иноземцами, а Софья Витовтовна прославилась своими аппетитами. Успела сколотить и накупить обширные владения, ее и муж не забыл, завещал «многие волости». И сразу оправдались самые худшие опасения. В оппозиции оказались дяди – Юрий Звенигородский и Галичский, Петр Дмитровский, Андрей Можайский и Белозерский, Константин Угличский. Старший в роду, Юрий, вообще отказался приехать в Москву и присягать племяннику. Какое-то время Софья Витовтовна пыталась бороться, как могла. Вела переговоры через митрополита, раскалывала дядей между собой, склоняла на свою сторону бояр. Но и это было слишком ненадежно, бояре высматривали и принюхивались, чья возьмет? Государыня попросила поддержки своего отца. Ведь он оставался официальным опекуном Василия II!

Зимой 1426/27 г. регентша собрала сына в дорогу, повезла в Вильно. Пускай дедушка посмотрит на внука, умилится… О, Витовт оценил подобный жест. К нему на поклон прибыл русский великий князь! Постарался получше принять дорогих гостей. Хотя умиляться и баловать внука старый волк не спешил. В его лапы приплыла роскошная добыча! На приемах и пирах Софью с Василием демонстративно сажали ниже Витовта. Спорить им было не время, терпели. Литовец милостиво заверял, что не даст их в обиду. Но за это перечеркнул прежние договоренности с покойным Василием I и предложил новый договор. Чтобы Василий II обязался не вступаться в псковские и новгородские дела. По сути, требовал отказаться от северо-западных владений! Мальчик подписал, куда было деваться?

А литовские рати уже врывались на Псковщину. Правда, жители отчаянно отбивались, остановили врага у стен крошечной крепости Опочка. Но псковичи узнали, что на Москву больше надеяться не приходится. Попросили Витовта замириться, готовы были заплатить выкуп. С деньгами в Пскове было негусто, наскребли 1450 руб. Но литовский государь согласился. Для него важен был прецедент – Псков платил ему дань, получался его подданным. Важно было и то, что Москва отреклась от помощи русским землям! Это надо было срочно использовать! Витовт предъявил ультиматумы Твери и Рязани. Потребовал заключить союз. Могли ли они противиться при подобном раскладе? Заключили. А текст договоров навязал Витовт. Тверской и рязанский князья признавали «старшим братом» уже не московского, а литовского государя. Московский проглотил, смолчал.

Дальше пришел черед Новгорода. На него тоже двинулись литовские войска. Здесь пришлось легче, чем с Псковом. В первой же крепости, Порхове, воеводой сидел давний друг Литвы – посадник Исаак Борецкий. Неприятели действовали совсем бестолково, при попытке начать бомбардировку у них разорвало самое большое орудие, перебило множество солдат. Но Борецкий на такие «мелочи» не отвлекался. Он с ходу объявил, что сопротивляться бесполезно, надо покоряться. На переговоры примчались другие сторонники Литвы во главе с архиепископом Евфимием. Литовский государь, видя их сговорчивость, стесняться не стал. Назначил уплатить огромную сумму – 16 тыс. рублей. Такой дани новгородцы никогда не платили ни татарам, ни московским государям. Но «золотые пояса» согласились. Утешали себя, что сбываются их давние чаяния, они наконец-то выскальзывали из-под власти Москвы.