Михаил Шевченко - Крепостная Россия. Мудрость народа или произвол власти?

Согласно всему сказанному важным обстоятельством гибели античной рабовладельческой системы можно считать то, что при переходе от приобретения рабов путем пленения в процессе войн к мирному, т. е. путем естественного воспроизводства, античное хозяйство столкнулось со столь высокой себестоимостью приобретения рабов, что она уже начала превышать капитализированную ренту.

Во всяком случае цена на раба как феномен, подчиняющийся закономерности рынка, представляет собой объективную категорию, которая определяет производство раба в частнохозяйственной системе учета. Очевидно, что с позиции частнохозяйственной рабовладельческое хозяйство выгодно лишь постольку, поскольку приобретение раба обеспечивает рабовладельцу чистый доход, не меньший, чем рабовладельческая рента, которая в данный момент существует как объективная народно-хозяйственная данность и материализуется через рыночные отношения как цена за раба.

Следует еще напомнить, что рабовладение (или в более общем определении – подневольность человека в ее экономическом выражении) существует в целом ряде весьма отличных друг от друга вариантов.

Так, например, русское крепостное право в форме оброка является полной противоположностью описанной выше системе рабовладения. Эта форма есть совершенно особое сочетание семейного трудового хозяйства с рабовладельческим и представляет чрезвычайный теоретический интерес.

Сельскохозяйственное предприятие оброчного крестьянина было организовано в обычной для семейного трудового хозяйства форме. Трудящаяся семья всю свою рабочую силу использовала только в собственном сельскохозяйственном или каком-либо другом промысле. Однако в силу внеэкономического давления такое предприятие было вынуждено отдавать владельцу крепостной семьи определенную сумму произведенной стоимости, которая называлась «оброк» и представляла собой крепостную ренту.

Несмотря на сходство правового положения раба и крепостного, экономические структуры рабовладельческого и крепостного хозяйств совершенно различной природы, а оброк ни качественно, ни количественно не совпадает с рабовладельческой рентой.

Хозяйство крепостного оброчного крестьянина ни в чем не отличается по своей внутренней частнохозяйственной структуре, как это уже подчеркивалось, от обычной и уже известной формы семейного трудового хозяйства.

При этом режиме семья на свой страх и риск ведет собственное хозяйство, получает в собственное распоряжение произведенный продукт, стимулируется собственными потребностями к затрате своей рабочей силы, а количество продукта, которое должно быть произведено, определяется специфическим для данного семейного трудового хозяйства равновесием между степенью тяжести труда и удовлетворением потребностей семьи.

В данном случае вследствие внеэкономического пресса семья вынуждена так регулировать это равновесие, чтобы за счет произведенного продукта помимо удовлетворения собственных потребностей можно было выделить средства на уплату помещику оброка.

Из-за такой более напряженной потребности в материальной стоимости в данном типе по сравнению со свободным крестьянским хозяйством равновесие между тяжестью труда и степенью удовлетворения потребностей достигается за счет более высокой степени самоэксплуатации труда, чем в свободном крестьянском хозяйстве. При этом, однако, большее напряжение рабочей силы не позволяет создавать столько добавочного продукта, сколько необходимо на покрытие оброка, а, следовательно, часть требуемой стоимости неизбежно изымается из потребностей семьи, что влечет за собой снижение уровня благосостояния оброчной семьи по сравнению с семьей свободного крестьянина.

Выплачивая помещику оброк частично ценой ужесточения напряженности рабочей силы, частично за счет ограничения удовлетворения собственных потребностей, крепостное хозяйство создает одну национально-экономическую категорию – нетрудовой доход помещика, т. е. крепостную ренту.

Без учета выплаты этой ренты оброчное хозяйство в любом другом отношении остается обычным семейным трудовым хозяйством со всеми присущими ему и показанными выше организационными особенностями.

Если обратиться теперь к факторам, определяющим высоту оброка, то сначала необходимо рассмотреть его особую природу. Оброк, выплачиваемый под давлением внеэкономических рычагов, в его количественном отношении определяется волей помещика. Интересы его требуют доведения оброка до возможного максимума. Единственным естественным ограничением является угроза разорения крепостного хозяйства и утраты им способности к налогообложению.

Таким образом, высоту оброка можно будет считать нормальной до тех пор, пока он выплачивается за счет увеличения напряжения трудовых усилий крепостных и снижения их собственного потребления, но не за счет замены или вынужденного создания нового капитала.

Если налоговый пресс приостанавливает замену и создание нового капитала в крестьянском хозяйстве, то оброчная система начинает подрывать собственные корни.

Разумеется, что оброчные хозяйства, находящиеся в более благоприятных рентообразующих условиях, могут выплачивать помещику и относительно более высокий оброк. Однако такое увеличение оброка следует отнести не за счет производительности труда человека, а за счет земли, и оно являет собой обычную дифференциальную земельную ренту.

В условиях свободной купли-продажи земли и крепостных работников часть оброка, образующаяся за счет земли и, в свою очередь, образующая земельную ренту, капитализируется и определяет цену на землю, тогда как прочая часть, создающаяся трудом крепостного и представляющая собой крепостную ренту, капитализируясь, определяет товарную цену на крепостного работника.

Не требует доказательства, что крепостная рента определяется способностью предельного крестьянина платить оброк, производя продукцию в наиболее неблагоприятных условиях, тогда как дифференциальная земельная рента определяется соответствующей разницей между способностью к налогообложению предельного крестьянина и любого другого крестьянского хозяйства.

Учитывая существенные качественные различия между образованием и формой уплаты оброка, с одной стороны, и рабовладельческой ренты – с другой, а также различия в организации производства рабовладельческого и мелкого крепостного хозяйства, нельзя ожидать, что крепостная и рабовладельческая ренты будут количественно равны.

Еще значительнее различия в ценообразовании на крепостного работника и раба. Как мы могли уже заметить, в образовании цены на раба очень существенную роль играет себестоимость его приобретения. В крестьянском крепостном хозяйстве на оброке помещик не несет никаких расходов на воспроизводство человеческого материала – причина, почему число крепостных не определяется (как это характерно для рабовладельческого хозяйства) равновесием между предельными доходами и предельной себестоимостью раба. Воспроизводство потомства, а следовательно, и численность крепостных определяют сами крепостные. Поэтому способность к налогообложению, а тем самым и рента предельного крепостного определяются некоторым данным количеством крепостных в данной стране и в данное время.