Дмитрий Урушев - Русское старообрядчество

Ревностным служителем Божьим был священник Макарий Варфоломеевич Захарьичев.

Он родился в 1864 году в селе Журавлиха [154] Журавлиха — село в Ивантеевском районе Саратовской области. в семье крестьян-старообрядцев. Получил домашнее образование — выучился читать по Псалтыри и петь по крюкам.

В 1890 году по просьбе односельчан Макарий был рукоположен в иереи. Его верной спутницей и помощницей была жена Феодосия Степановна. У супругов родилось шестеро детей.

Через два года Макария Варфоломеевича перевели в город Самару. В то время местные христиане молились в домовом храме. В нем трудами священника был устроен замечательный иконостас. За усердную службу в 1903 году Макарий был произведен в протопопы.

Но городская моленная не вмещала всех прихожан. Поэтому в 1913 году самарская община приступила к возведению большого каменного храма.

Земельный участок и значительные средства на строительство выделила Мария Кондратьевна Санина — вдова богатого купца-старообрядца Ивана Львовича Санина, известного и уважаемого в Самаре предпринимателя и благотворителя.

Через три года собор во имя Казанской иконы Божьей Матери был достроен и освящен. Но после революции, в 1918 году, храм перешел в ведение городских властей. Для общины наступили черные дни.

А в 1921 году Макария постигло личное горе — скончалась Феодосия Степановна.

Прошло несколько лет. По усиленным просьбам самарских христиан вдовый священник был почтен святительским саном. Всем казалось, что уважаемый пастырь, почтенный вдовец и многодетный отец будет хорошим архиереем.

В 1924 году Макарий Варфоломеевич принял иночество и был наречен Михаилом. Затем архиепископ Мелетий рукоположил его в епископы для Самары. Но менее года управлял владыка Михаил своей паствой.

Дьявол искусил и погубил его. Архиерей познакомился с некоей Анисьей Дружининой, женщиной из села Рождествено, расположенного на другом берегу Волги, прямо напротив Самары.

Бросив прихожан и храм, епископ перебрался к Анисье. Она постоянно упрекала Захарьичева в том, что он не может обеспечить ей роскошную жизнь, требовала, чтобы он устроился на «настоящую» работу.

В июне 1925 года церковный суд наложил запрещение на Михаила за недостойное поведение. Поняв, что променял Христа, паству и сан на Анисью, епископ впал в отчаяние. Но он не раскаялся в грехах, а начал пить водку, чтобы заглушить голос совести.

Коммунисты предложили Захарьичеву сделку: он прилюдно отрекается от архиерейского сана, а они устраивают его на хорошо оплачиваемую работу. И Михаил согласился.

Отречение произошло 1 октября 1925 года в самарском городском театре, во время спора о религии, при большом стечении народа.

Появление нового Иуды произвело на староверов тягостное впечатление. Да и сам отступник тяжело переживал свое предательство. Сразу после происшествия в театре его посетил священник Харитон Глинкин из Сызрани.

Захарьичев был в мирской одежде. Длинные волосы, какие по обычаю носят священнослужители, он остриг.

Удивленный Харитон спросил:

— Правда ли с вами случилось то, что говорят?

Самарский купец Иван Львович Санин. Фотография начала XX в.

Помолчав, бывший епископ вздохнул:

— Что совершилось, то уже не вернешь.

После подробных расспросов Захарьичев взволнованно сказал, что не отрекался от Бога:

— Вот Он! Я верю и буду верить. Я пойду к Нему, только другим путем.

Через месяц бывший архиерей пришел на исповедь к самарскому священнику Григорию Маслову и раскаялся во всем. Но раскаяние было неискренним. Захарьичев не отрекся от Анисьи и водки.

Он переезжал с место на место. Жил в разных селах и городах. Одно время заведовал складом на пивном заводе.

В марте 1930 года отступник вернулся в Рождествено, в дом Анисьи. А утром 28 июля того же года бывший епископ Михаил повесился.

Об этом с горечью писал архиепископу Мелетию епископ Иринарх (Парфенов): «Перенял у Иуды! Тот предал Христа и удавился. И Михаил отрекся. И вместо того, чтобы испустить слезы и принять раскаяние, покончил временную жизнь самоубийством через повешение. Куда пошла душа! Всему есть предел. Нельзя же глумиться над всемогуществом Божьим. Это всеобщий урок».

Прошлый раз я показал, насколько страшна и гибельна, насколько вредна и преступна, насколько душепагубна и отвратительна страсть пьянствовать. Но как ни гибельна, как ни постыдна эта страсть, однако есть страсть еще более омерзительная, еще более вредная.

Я говорю о противоестественной привычке многих помрачать свой ум, заглушать свою совесть одуряющим дымом ядовитых растений, а именно табака. Что может быть постыднее и греховнее этой отвратительной прихоти?

Отравляясь спиртным ядом, пьяница делает это, по крайней мере, по естеству, то есть, пьет как естество научило человека пить воду. А курящий отравляет себя дымом, принимая его в рот и во внутренности.

Да разве Бог определил человеку питаться дымом? Разве естественное дело — брать в рот вонючий дым ядовитого растения и глотать его или дышать им, отравляя себя? Это противно естеству, противно законам природы, а следовательно, и Богу, установившему эти законы.

Курение табака как страсть противоестественная ставит человека ниже скота несмысленного. Если, по свидетельству святого Златоуста, пьяный хуже осла и пса за свое невоздержание, то тем более куритель табака.

Ведь пьяница не постоянно, не ежечасно отравляет себя. У него бывают времена отрезвления, иногда продолжительные. А табачник отравляет себя ежечасно, даже на часу несколько раз принимается курить. И ночью ему, бедному, нет покоя: иной за ночь раз десять встанет покурить.

Для табачника нет ничего святого: ни поста, ни праздника, ни молитвы. Табак ему выше Бога. Лишь только встал утром, он вместо молитвы Богу принимается курить. И так делает, невзирая ни на пост, ни на праздник. Если же он иногда и удержит себя от курения, если и не покурит до литургии, то все богослужение только и думает о табаке…

Табак для курильщика, как для идолопоклонника идол. Табак даже хуже идола.

Идол не отравлял служащих ему, а отлучал от истинного Бога, ввергал в погибель их души. А табак и отлучает от Бога, и ввергает в пропасть погибели, и одурманивает ум, и заглушает совесть, и ставит человека ниже всякого животного.

В середине XIX века среди староверов стали распространяться сочинения, проповедующие новое необычное учение. В этих писаниях утверждалось, что вино и картошка якобы сотворены дьяволом, поэтому христианам нельзя вкушать их. Предсказывался день кончины мира и второго пришествия Христа.