Альберт Каганович - Друзья поневоле. Россия и бухарские евреи, 1800–1917

Неожиданно для оренбургских властей, курировавших торговлю со Средней Азией, бухарские евреи в середине 1842 года подпали под действие нового циркуляра Министерства внутренних дел. До этого они наравне с мусульманами свободно посещали пограничные города, а также Нижегородскую, Ирбитскую и Коренную ярмарки на основании указа 1807 года, распространявшегося на всех бухарских купцов вне зависимости от их конфессиональной принадлежности [189]. Вышедший в самый горячий период экономического противостояния двух империй в Средней Азии, новый циркуляр запрещал зарубежным евреям из стран, где отсутствовали российские миссии и консульства, приезжать в какие бы то ни было российские города, за исключением пограничных и портовых городов, а также местечек черты еврейской оседлости. Оренбургская пограничная комиссия немедленно выразила негативное отношение к данному запрету, считая, что эта мера отрицательно повлияет на и без того сократившуюся русско-бухарскую торговлю. При этом комиссия также сообщала, что рост торговых связей с русским купечеством развивает в бухарских евреях преданность России. Вопрос показался властям настолько важным, что в конце того же года было принято утвержденное императором специальное постановление Комитета министров, разрешавшее евреям из Средней Азии посещать Оренбургскую линию [190].

Однако это постановление не устраняло препятствия перед бухарскими евреями, которые стремились по-прежнему приезжать на российские ярмарки. Поэтому уже в 1843 году оренбургский военный губернатор Владимир Обручев добился от вице-канцлера Карла фон Нессельроде разрешения на посещение ими Нижегородской ярмарки. А еще через год, снова усилиями Обручева, бухарским евреям было разрешено свободно ездить на Ирбитскую и Коренную ярмарки. Для этого местной администрации надлежало снабжать каждого бухарского еврея, въезжавшего во внутренние российские губернии, специальным документом, который давал право посещать все три ярмарки [191]. Даже русскоподданные евреи – члены первой и второй купеческих гильдий – лишь незадолго до того получили право посещать эти ярмарки – в 1835 году [192].

Некоторые из бухарских евреев – купцов воспользовались полученным правом и бывали на ярмарках, а также в Москве. Во время своей поездки в 1844 году по Средней Азии Вольф отметил посещение местными евреями не только Оренбурга и Астрахани, но и ярмарок в Нижнем Новгороде и Лейпциге [193]. Отдельные бухарские евреи-торговцы через Россию ездили в то время даже в Лондон и Париж. Кроме вышеупомянутых сведений об этом Вельяминова, сохранились и другие свидетельства [194]. Главными предметами торговли были – так же, как и у других бухарских торговцев, – хлопчатобумажные и шерстяные ткани, хлопок, меха, мерлушка, шали и бирюза [195]. В конце 1850-х годов Москву и указанные ярмарки посещали бухарские евреи Муше и Бобо Пинхасовы, Якуб Алишаев и Шауль Мулломанов [196]. Хотя продать там среднеазиатские товары можно было не выгоднее, чем в приграничной Оренбургской губернии, но цены на российские ткани и изделия там были значительно ниже, а качество – лучше.

Несмотря на то что поездки на российские ярмарки и в Москву были очень выгодными, в сравнении с поездками на Оренбургскую пограничную линию они отнимали намного больше времени. Кроме того, путешествия во Внутреннюю Россию осложнялись незнанием русского языка. Поэтому многие бухарские евреи-торговцы, так же как и их соотечественники-мусульмане, продолжали приезжать для меновой торговли на Оренбургскую линию. С продвижением России в казахские степи, сопровождавшимся созданием в конце 1840-х – начале 1850-х годов Сырдарьинской линии крепостей, бухарские евреи начали торговать и в них. Якуб Колонтаров и Дауд Якубов в 1851 году торговали в укреплении Раим, воздвигнутом в 1847 году на северо-востоке Аральского моря [197].

Бухарские евреи начали торговлю в кибитках и в форте № 1 (с 1867 года – Казалинск) со времени его основания в 1853 году. Одним из них был тот же Якуб Колонтаров (русские чиновники несколько иначе, чем в Раиме, записали его фамилию – Календарев). Уже через год после образования форта № 1 Якуб приобрел там недвижимое имущество. Вместе с ним торговлей в форте № 1 занялся и Дауд Якубов. Вначале Дауд проживал там временно, а с 1861 года – постоянно. В 1856 году им принадлежали в форте № 1 две торговые лавки, а к 1862 году – уже тринадцать лавок (8,3 % от общего числа лавок в форте) [198]. С начала 1860-х годов там постоянно проживал и Борух Джианов, или, по-другому, Борух бен (т. е. сын) Иошуа. В 1864 году, вследствие просьбы итальянского посольства к российской стороне о содействии, он вместе с другими бухарскоподданными евреями и мусульманами был временно арестован русскими властями, что являлось ответной мерой за арест эмиром в Бухаре шести итальянцев [199]. В располагавшейся неподалеку от форта № 1 кокандской крепости Ак-Мечеть (с 1853 года – Перовск; в 1925–1991 годах – Кзыл-Орда; ныне – Кызылорда) бухарские евреи торговали, вероятно, еще до ее завоевания русскими в 1853 году. Накануне завоевания они вместе с торговцами-мусульманами покинули крепость, но с приходом туда русских сразу же вернулись и продолжили торговлю [200].

Приезд бухарско-еврейского каравана в Казалинск (Туркестанский альбом: часть этнографическая. Т. 1. Л. 43). Библиотека Конгресса США, Отдел эстампов и фотографий, LC-DIG-ppmsca-12194

Продвижение России в Среднюю Азию порождало у местных правителей подозрения в шпионаже со стороны приезжавших русских купцов. Распространению такого мнения в немалой степени способствовали мусульманские торговцы, стремившиеся таким путем избавиться от конкурентов. По этой же причине они передавали грабителям информацию о продвижениях русских караванов. В результате такой борьбы, а также из-за междоусобных войн в регионе и вымогательства взяток местными чиновниками русские купцы к середине XIX века почти перестали посещать Среднюю Азию [201].

Это оказалось на руку не только местным и поволжским мусульманским купцам, но и бухарско-еврейским предпринимателям, среди которых к тому времени самую значительную торговлю с Россией вели Сулейман и Даут Пинхасовы. Среди торговых оборотов пяти крупнейших купцов, приехавших в 1862 году из Бухарского эмирата в Оренбург, оборот Сулеймана Пинхасова достигал 160 тыс. рублей (привез товара на 113 тыс., а вывез – на 46,6 тыс. рублей). Общий же оборот его и приехавших с ним четырех мусульманских купцов составил тогда почти полмиллиона рублей [202]. В 1863 году Даут Пинхасов привез в Оренбург товара на 104 885 рублей и вывез в Бухару – на 54 660 рублей, совершив таким образом оборот тоже почти на 160 тыс. рублей. Он был единственный еврей среди приехавших тогда в Оренбург семнадцати бухарских и ташкентских купцов, торговые обороты которых с Россией достигали 50 тыс. рублей и более [203]. Кроме Пинхасовых, в то время в Оренбург приезжали торговать не менее десятка и других бухарских евреев. Но поскольку они вели относительно мелкую торговлю, то не попали в приведенную здесь статистику [204].