Гали Еникеев - Великая Орда: друзья, враги и наследники

«Основная цель миссии Поссевино в Московии – привлечь Ивана IV к антиосманской лиге и этим приблизить его к папскому двору, затем постепенно обратить русского царя в католичество и подготовить почву для полного окатоличивания России. Иезуит не исключал прямого военного нападения на Россию, поддерживая агрессивные планы Батория» (93).

«Характер, направленность, даже композиция сочинений Поссевино предопределены в первую очередь его позицией представителя папского престола. Цель их – ознакомить католический мир с положением дел в России, выявить ее возможности как вероятного союзника в борьбе с реформацией и Османской империей. Поссевино в своих трактатах делает попытку передать накопленный им опыт будущим посланцам папского престола, для которых, по его мнению, он проторил дорогу. В книгах иезуита хорошо видна разработанная им и другими деятелями римской курии система пропаганды католической религии и внедрения ее в страны, или не принадлежащие католическому миру, или отпавшие от него вследствие успехов реформации» (93).

В «тактическом плане» задача Поссевино определялась тем, что «иезуит был заинтересован в том, чтобы возможно большее число ливонских городов отошло к Польше, так как они могут сыграть роль плацдарма для будущего идеологического наступления на Россию» (там же). Как ниже увидим – так оно и случится, «плацдармом» не только идеологического наступления, но и военного вторжения в Московию, устройства «Смуты» и свержения власти «последнего Монгола» Бориса Годунова послужит именно католическая Польша.

Информации по Московии, да и в целом по Великой Татарии у католиков к тому времени имелось немало. И «перед отъездом Поссевино знакомится с доступными ему материалами о России: книгами Герберштейна, Гваньини, Кобенцеля, Джовио, Кампензе и других, письмами и инструкциями пап Льва X, Климента VII, Пия V и Григория XIII, стремившихся завязать дипломатические связи с Россией» (93).

Узнаем вначале, какие сведения сообщает Поссевино о происхождениимосковитов и о языке, который использовался в Московии в XVI веке и сравним его сведения с другими источниками. Как выяснил Поссевино в ходе своих исследований, в том числе и с выездом в Московию, « русские, или московиты произошли от смешения скифов с татарами» (там же). Уточним у другого католика, кто же такие эти скифы: «К востоку живут Скифы, которые называются ныне Татарами; о характере их, как и всех других [народов], вы узнаете ниже» (112). (Выделено мной. – Г.Е.).

Скифы, потомки которых, вероятно, в весьма разных количествах, имеются среди многих народов Европы и Азии, как обоснованно полагает Мурад Аджи, были тюрками (2), поэтому неудивительно, что сведения Поссевино совпадают с интересными сведениями раннесредневекового арабского летописца Абул-Феда: «Русы – народ турецкой (то есть, тюркской. – Г.Е.) национальности» (81, с. 113–114).

Притом Поссевино пишет, что «в своих «Записках о Московии» его коллега Джовио (20-е гг. XVI века) ошибался относительно того, что язык, которым пользовались московиты, схож со славянскими языками: «Они (московиты. – Г.Е.) не знают славянского языка… московиты с большим трудом, по-видимому, понимали по-славянски» (93). Как видим, серьезный очевидец сообщает, что язык у московитов во второй половине XVI века не был схожим со славянскими языками. Надо полагать, таковым и должен был быть язык «людей, ведущих свое происхождение от скифов и татар» (93), то есть, скорей всего, татарским – и сейчас убедимся, что данное предположение верное.

Вспомним, что рост могущества Московии, удививший западноевропейцев-католиков, совпадал с одним явлением, притом интересным и малоизвестным, сокрытым от нас в романовской и советской официальной историографии. Про это явление невнятно и как бы нехотя упоминает американский историк русского происхождения Г. Вернадский: «Татарский язык становится модным при дворе великого князя Василия II Московского, что вызвало сильное негодование со стороны его противников» (23, с. 390), – то есть, со стороны западников. Притом «многие русские дворяне в XV, XVI, XVII веках принимали татарские фамилии» (там же).

Дополним это тем, что «ряд тюркских (то есть татарских. – Г.Е.) слов вошел в русский язык до монгольского вторжения, но настоящий их приток начался в монгольскую эпоху и продолжался в XV и XVII веках» (23, с. 390) (выделено мной. – Г.Е. ). Причем слова, заимствованные из татарского языка, касались в основном общественных отношений в сфере управления и финансов, торговли и купечества. Также много слов, обозначающих одежду, головные уборы и обувь, домашнюю утварь, еду и питье, драгоценные камни, металлы, сельскохозяйственные культуры пришло в русский язык именно из татарского языка (там же). «Вполне естественно, что большая группа заимствований связана с лошадьми, их мастями и разведением» (23, с. 390). (Курсив мой. – Г.Е).

Надо полагать, что «вполне естественно» и все остальное, приведенное чуть выше, поэтому изложим сведения Вернадского нормальным русским слогом, без оговорок историка, воспитанного на западной, европоцентристской историографии. Тогда получается, что факты говорят о том, что в период роста могущества Московии, в XIV–XVI веках, татарский язык был преобладающим в ее государственной и общественной жизни. И это преобладание сохраняется вплоть до XVII века включительно. Более того, в XV–XVII веках продолжается приток татарских слов в русский язык (23, 390).

Далее: как видим, получается, что в XV–XVII веках «многие дворяне», то есть правящий слой Московии, носили татарские фамилии. При этом ничто не говорит нам, что дворяне, вроде как носившие ранее «славянские» фамилии и имена, вдруг в определенный момент «принимали татарские фамилии» – доказательств, или примеров «принятия именно русскими татарских фамилий» Вернадский не приводит, и причин оного вразумительно не объясняет. «Модностью татарского языка» это объяснять, выражаясь мягко, не совсем логично. Ведь был французский язык в XVIII–XIX модным и даже очень, среди довольно широких кругов русского дворянства, но фамилий французских от этого, как хорошо известно, ни в Москве, ни в Петербурге, ни вообще в России почему-то не прибавилось. Да и слов французских русские не заимствовали в таких количествах, как это было с татарскими словами. Вернее, вообще не наблюдался достаточно заметный «приток французских слов в русский язык». Да и русские дворяне не принимали французские фамилии.

Но мы видим в сведениях Г. В. Вернадского конкретный факт: в XV–XVII веках в Московии большинство дворян носили татарские фамилии и имена. Также понятно, что те московиты, которые были заняты в сфере торговли, управления, финансов, а также и те, кто по роду своей деятельности имели дело с драгоценными камнями, металлами, лошадьми и сельхозпродукцией, разговаривали на татарском языке. Опять получается, что на татарском языке говорили дворяне, «войсковые люди» и купечество – которые в основном и были заняты управлением и финансами – к тому же, как видим, в большинстве они носили татарские фамилии и имена. Именно об этом сообщает нам Г. В. Вернадский – несмотря на его, мягко выражаясь, не очень убедительные оговорки.