Гали Еникеев - Великая Орда: друзья, враги и наследники

Как видим, слова Поссевино о том, что московиты исповедовали именно «подобие христианской религии», отличное как от католицизма, так и от «христианства греческого толка», находят подтверждение – об этом сохранились, как сейчас узнаем, и другие немаловажные сведения.

Вплоть до установления «романо-германского ига» Московия оставалась частью державы Монгол, основанной средневековыми татарами, и этим объясняется религиозная и этническая терпимость, которая господствовала в этом самом большом и значительном «осколке» Золотой Орды. По обоснованному мнению прогрессивных, и зависимых только от своей совести историков-исследователей, имеется прямая «связь между тюрками, их предводителем Чингис-ханом и московским храмом Василия Блаженного» (4).

«Свою идею веротерпимости, собравшую народы мира в непобедимую армию, Чингисхан повелел воплотить в храмовой постройке. Так в тюркской культовой архитектуре появилось новое направление, оно несло мысль единства (веры. – Г.Е.) при сохранении различий в обряде… История храма Василия Блаженного тому подтверждение. «Проект» постройки этого храма, мягко говоря, был заимствован у татар. Этот проект не новинка, не шедевр русского зодчего. Если знать логику, заложенную в его проекте, выходит, что храм символизирует Объединённую церковь Тенгри и выражает философию Чингисхана о веротерпимости! Каждая башня – символ, она воплощает Церковь, независимый духовный институт. И это хорошо видно в росписи храма, в его цветовом оформлении. В одной башне находили уединение представители Армянской церкви, здесь явно были её сюжеты, в другой – слуги Александрийской церкви, там роспись иная, ещё в одной башне – Антиохийской и так далее. Очевидно, была башня (а то и две!), в которой собирались мусульмане [54]… Вот они – единство и соборность: никому не тесно под сводами общего храма. Этот приём получил на средневековом Востоке имя «монгольская архитектура» [55], он был знаком и исламу. В традиции «монгольской архитектуры» выполнен ряд мечетей и мавзолеев Средней Азии, Среднего Востока, Индии. Даже знаменитый Тадж-Махал несёт в себе ту же идею соборности, что и храм Василия Блаженного, они построены почти в одно время… Сказанное подтверждают данные архитектуры и зарисовки панорамы Казани, которые оставили в XVII веке путешественники, побывавшие здесь: в городе нет мечетей, но видны тенгрианские храмы. Неповторимые. И их было много» (4). (Выделено мной. – Г.Е.).

В принципе согласимся с Мурадом Аджи и дополним, что «монгольским» называли в рассматриваемое время, как мы уже знаем, то, что относилось к державе Монгол и к сообществу ее сторонников и верноподданных. То есть, применялось название «монголы» в качестве политического названия (например, подобно названию «советские»), и не означало оно название определенного этноса (народа) ни в рассматриваемый период, ни до него (22), (41), (42). Другое название державы Монгол – «Великая Татария». Так называли эту державу, например, западноевропейцы и арабы, поскольку хорошо знали, что ее основателем и государствообразующим этносом был народ (этнос) средневековых татар – предки современных татар и многих представителей тюркских народов Евразии, и, как видно из выше приведенного, также и предки многих и многих современных русских.

Официальные историки, замечает Мурад Аджи, избегают упоминания об одном историческом факте, на который также обратил внимание Лев Николаевич Толстой в своем романе «Война и мир». «А там у него написано, что собор Василия Блаженного – копия девятиминаретной казанской мечети, поэтому «русский люд считал его нечестивым храмом: в нём никогда не проходила служба» (4). (Выделено мной. – Г.Е). Видимо, именно руководители романовской Церкви и стали считать собор Василия Блаженного «нечестивым храмом» – в ходе установления романо-германского ига. И во время этого ига и была вытравлена романовскими инквизиторами из сознания народа религия Единобожия, философия (Вечная идея) Чынгыз-хана о веротерпимости, справедливости и человечности, да и сама память о прошлом Отечества (42).

После полного уничтожения всех следов и памяти об идеологии Чынгыз-хана, его соратников и их последователей, «девяти башням храма Василия Блаженного дали новые имена, придумали новую историю, связанную с этапами взятия Казани, что лишний раз говорит о поспешности и незнании, с которыми российские политики пытались подменить историю… Но ещё никому не удавалось совершить преступление, не оставив следов» (4).

Понятно, почему официальные историки-западники «избегают упоминаний» как о Единобожии, веротерпимости и идеологии Чынгыз-хана, его соратников и последователей, так и о достижениях татар-ордынцев, приписанных ими другим «цивилизациям» – как в области материальной, так и духовной культуры. Например, английский философ Джон Локк в XVII веке основал теории либерализма, естественного права и общественного договора, которые были объявлены «исключительно западными достижениями». На самом деле Локк просто позаимствовал идеи и правовые принципы Чынгыз-хана, его соратников и их последователей – ордынцев (Монголов – Вечных). И таких примеров можно привести еще много – если рассматривать (исследовать) историю Евразии непредвзято – полно, всесторонне и объективно.

Официальные историки избегают упоминать также о многих других фактах, приведенных в данной работе и в предыдущих книгах (41), (42), и тоже понятно, почему – эти факты не оставляют места утверждениям, подобным, например, таким: « Храм Василия Блаженного был построен в честь победы христиан-русских над татарами-мусульманами ». Представим себе: Сталин (его частенько сравнивают с Иваном Грозным) после разгрома фашистской Германии и взятия Берлина решил сотоварищи из Политбюро, в ознаменование сей Победы и в память о ней, построить рядом с Кремлем копию Рейхстага…

Как мы помним из сведений, приводимых в (41), (42), примерно половина средневековых татар исповедовала несторианство – Единобожие, вторая половина татар уже «до Чынгыз-хана» исповедовала ранний Ислам, основным и незыблемым принципом которого также является, как известно, Единобожие. Католик Михалон Литвин писал в начале XVI века: «Религия, или закон, общий у татар с турками, а также с прочими сарацинами, напоминает иудаизм (judaismum) и несторианскую ересь (haeresim Nestorianum)» (65).

Притом в тот период «.христианство и мусульманство еще не так отличались одно от другого, различия пришли все-таки позже, они политического свойства. Запад, создавая колониальную систему, развел религию по разным этажам, придав миру те самые знакомые черты, что остаются у него поныне. Этого не надо никогда забывать» (2, с. 961).