Александр Голубев - «Если мир обрушится на нашу Республику»: Советское общество и внешняя угроза в 1920-1940-е гг.

По материалам всесоюзных переписей 1926 и 1937 гг. в СССР проживало соответственно 390 тыс. и 190 тыс. иностранных граждан {239} 239 Статистический справочник СССР за 1928 год… С. 40–41; Материалы Всесоюзной переписи населения СССР 1937 г. // Архивы Урала. 1996. № 2. С. 198. . В 1926 г. больше всех было граждан Персии (Ирана), свыше 90 тыс. человек, на втором месте — Япония и Китай (свыше 80 тыс. граждан в обоих случаях [26] Большое количество граждан Японии объясняется, очевидно, тем, что здесь учитываются прежде всего корейцы. В межвоенный период Корея официально входила в состав Японии, а корейская эмиграция в СССР всегда была очень многочисленной (по американским данным, только в 1930-е годы в СССР эмигрировало 170 тыс. корейцев). См.: Журавлев С.В. «Маленькие люди»… С. 29. ). 26 тыс. человек имели турецкое гражданство. Если говорить о странах Запада, то на первом месте неожиданно оказывается Греция (46 тыс. человек) [27] Возможно, значительная часть этнических греков, живших в Российской империи, поспешила в годы революции и гражданской войны принять греческое гражданство. . Затем идут Польша (10 тыс.), Германия (8 тыс.), Австрия (7 тыс.), Финляндия (4 тыс.), Чехословакия (3,5 тыс.) и т. д. Если же говорить о Западе в целом, то Европу (без Турции) представляло около 100 тыс. человек (в том числе примерно 500 британских и 700 французских подданных), а граждан США насчитывалось всего лишь около 300 человек {240} 240 Подсчитано по: Статистический справочник СССР за 1928 год… С. 40–41. .

Но круг общения иностранных граждан, независимо от их статуса, был ограничен. Большей частью они концентрировались в нескольких крупных промышленных центрах и в масштабах страны не могли служить достаточно существенным источником альтернативной информации.

Характерно, что в середине 30-х годов даже к иностранным коммунистам принимались ограничительные меры; так, им запрещено было вести партийную работу в ВКП(б). Согласно директиве ЦК МОРП 1935 г., при распределении политэмигрантов на работу вне Москвы запрещалось оставлять их в портовых и близких к границе городах; в Домах политэмигранта и гостиницах создавалась сеть осведомителей, следивших за их настроениями {241} 241 Журавлев С. В., Тяжельникова В.С. Указ. соч. С. 181. .

Как вспоминал известный впоследствии советский разведчик Л. Треппер, «иностранные коммунисты, учившиеся в Москве, жили своим, очень замкнутым мирком. Нам нечасто представлялась возможность попутешествовать и пообщаться с русским населением» {242} 242 Треппер Л. Большая игра: Воспоминания советского разведчика. М., 1990. С. 43. . По прибытии в Москву их предупреждали о необходимости быть бдительными в отношении советских граждан и «не смешиваться» с ними, так как те могли «оказаться шпионами и саботажниками» {243} 243 Блейк О. Московские будни — 1937 // Коммунист. 1991. №3. С. 93. .

В 1937–1938 гг. иностранная колония в СССР подвергалась массовым репрессиям. Так, в июле 1937 г. Политбюро предложило НКВД арестовать всех немцев, работающих на оборонных заводах, и часть из них выслать за границу. В августе 1937 г. появилось «Закрытое письмо» НКВД о «фашистско-повстанческой, шпионской, диверсионной, пораженческой и террористической деятельности польской разведки» и началась операция против поляков, в том числе политэмигрантов и перебежчиков. В январе 1938 г. было решено продлить операцию по разгрому «контрреволюционных национальных контингентов» — поляков, латышей, немцев, эстонцев, финнов, греков, иранцев, харбинцев, китайцев, румын, а также «погромить кадры болгар и македонцев, как иностранных подданных, так и граждан СССР» {244} 244 Девис Р., Хлевнюк О.В. «Развернутое наступление социализма по всему фронту» // Советское общество: возникновение, развитие, исторический финал. Т. 1. От вооруженного восстания в Петрограде до второй сверхдержавы мира. М., 1997. С. 136–137; Иванов В.А. Указ. соч. С. 169. . В марте 1938 г. последовало директивное письмо отдела руководящих партийных органов, подписанное Г.М. Маленковым, в котором предлагалось срочно, не позднее 15 марта, подготовить списки членов и кандидатов ВКП(б) — «поляков, немцев, латышей, эстонцев, финнов, литовцев, болгар, греков, корейцев, китайцев, японцев, турок, иранцев, чехов, англичан, французов, итальянцев, венгерцев» и пр. — с указанием национальности, подданства, места работы и т. д. {245} 245 ЦАОДМ. Ф. 3. Оп. 50. Д. 74. Л. 7.

В массовом сознании, в том числе и благодаря развернутой системе пропаганды, претендующей на «всемирность», а также успехам советской культурной дипломатии, СССР как правило отнюдь не воспринимался как «закрытое» общество. В газетах постоянно появлялись отчеты о пребывании иностранных делегаций, развернуто цитировались положительные (и, конечно, замалчивались отрицательные) отзывы гостей из-за рубежа о жизни в СССР. «Советские музыканты, певцы, шахматисты завоевывали лавры на международных конкурсах, и росло ощущение принадлежности к большому миру за пределами наших непроницаемых границ», — писал позднее в своих мемуарах В.М. Бережков {246} 246 Бережков В.М. Как я стал переводчиком Сталина. М., 1993. С. 262. . Подобное восприятие мира до сих пор часто воспроизводится в воспоминаниях о тех годах. Вместе с тем в материалах «Гарвардского проекта» утверждалось, что советская молодежь, вообще настроенная к сталинскому режиму гораздо более лояльно, чем представители старших поколений, в числе главных претензий к нему называла, наравне с террором, то, что режим «обманывал их, давая им неверное представление о жизни на Западе» {247} 247 Кодин Е.В. Указ. соч. С. 127. . Разумеется, речь шла о той части советской молодежи, которая в силу различных обстоятельств сама оказалась на Западе и могла оценить достоверность советской пропаганды.

О том, что советский народ, в первую очередь молодое поколение, не знает ничего о внешнем мире, писали многие иностранцы, побывавшие в СССР {248} 248 В частности, А. Кестлер и А. Жид. См.: The God that Failed. N. Y., 1965. P. 54; Два взгляда из-за рубежа. М., 1990. С. 78. . Во время советско-финской войны, в январе 1940 г., в Хельсинки вышел на русском языке первый номер газеты «Друг пленных», органа Главного штаба финской армии. Планировалось, что газета будет выходить дважды в неделю, исключительно для советских военнопленных. В передовой статье под многозначительным заголовком «Правда дороже всего на свете» говорилось: «…мы считаем, что главная ваша беда и беда всего русского народа заключается в том, что вы совершенно не знаете правды об окружающей вас жизни. Ваша власть держала вас отрезанными от всего мира и сообщала вам только то, что считала нужным и полезным. Судьбе было угодно, чтобы попав в плен в свободную страну, вы получили возможность узнать правду, как живут другие народы… Вы узнаете правду и сможете сравнить свою жизнь с жизнью других стран» {249} 249 Друг пленных. 1940. 27 января. С. 1. .