Александр Голубев - «Если мир обрушится на нашу Республику»: Советское общество и внешняя угроза в 1920-1940-е гг.

Выступая на партийном активе в сентябре 1944 г., зав. отделом пропаганды одного из свердловских райкомов говорила: «Сейчас за границей усиленно отыскивают факты, которые бы говорили, что не отказываются ли большевики от некоторых старых форм, не делают ли принципиальных уступок? И не только это интересует заграницу, но мы имеем целый ряд фактов, которые говорят о том, что у многих наших товарищей (низовых руководящих работников) есть сомнение — не отказываемся ли мы от некоторых взглядов. Это было с целым рядом мероприятий, религией, Коминтерном и т. д.» {721} 721 Там же. Д. 1657. Л. 86. Понятно, что с подобным влиянием извне предполагалась борьба, силами прежде всего пропагандистского аппарата.

Не только роспуск Коминтерна, но и гораздо менее значительные и на первый взгляд мало связанные с межсоюзническими отношениями мероприятия власти, как, например, введение погон в Красной армии, вызывали даже у старшего офицерского состава разговоры о влиянии союзников. Так, офицер штаба 21-й армии майор Любомудров заявлял, что «введение погонов в армии имеет определенный смысл международного характера… Америка предложила нам привести в порядок офицерский состав». Другой офицер, но уже из штаба 64-й армии, майор Павлик, придерживался того же мнения: «Это все-таки сделано под давлением Англии и Америки». Характерно, что эти высказывания, достаточно нейтральные, рассматривались как примеры «отрицательных» и «антисоветских» настроений. Что касается рядового состава, тут высказывались мнения гораздо более определенные. Так, красноармеец Павлушин уверял своих товарищей, что «Англия и Америка предложили Советскому Союзу открыть церкви, ввести погоны, и эти мероприятия проводятся в жизнь». К еще более радикальным выводам пришел сержант Панасенко, кстати, член ВЛКСМ. Он расценил введение погон как начало изменения государственного строя СССР: «Я думаю, что у нас государственный строй будет таким же, как в Англии и Америке, потому что Советская страна среди капиталистических стран одна существовать не сможет» {722} 722 Сталинградская эпопея… С. 389–391. .

Ленинградец И.И. Жилинский, начальник отделения Управления дорожного строительства Октябрьской железной дороги, в своем блокадном дневнике в январе 1942 г. сделал, пожалуй, наиболее трезвый вывод: союзники «имеют попытку повлиять на внутренний режим в нашей стране в смысле свободы слова и вероисповедания в полном смысле этих терминов на демократических началах. Однако наши в этом, конечно, проявят достаточно увертливости, а Америка и Англия отступят и разрешат нам вариться в собственном соку» {723} 723 Жилинский И. И. Указ. соч. С. 6. .

Иногда в массовом сознании на союзников возлагались совсем уже невероятные надежды. В Ленинграде еще в 1942 г. появились слухи о том, что ведутся переговоры о сдаче города «в аренду» на 25 лет. В результате «скоро будет изобилие продуктов и разных товаров, так как город сдают в аренду англичанам и американцам» {724} 724 Международное положение глазами ленинградцев… С. 44; Жилинский И. И. Указ. соч. С. 6. . Одновременно среди офицерского состава Ленинградского фронта «распространялись слухи о том, что в Москве ведутся переговоры между СССР, США, Англией и Германией об объявлении Ленинграда открытым городом и превращении его в международный порт» {725} 725 Цит. по: Ломагин Н. А. Неизвестная блокада… Кн. 1. С. 184. .

Впрочем, о судьбе Ленинграда в других частях страны высказывались в связи с союзниками еще более неожиданные предположения. Так, в Удмуртии лектору был задан вопрос: «Правда ли, что Рузвельт предъявил т. Сталину, чтобы отдали Ленинград немцам, тогда будем помогать» {726} 726 ЦДНИУР. Ф. 16. Оп. 1. Д. 3790. Л. 14. .

В июне 1944 г. подобные слухи были зафиксированы в Архангельске, где трудящихся волновал среди прочего такой вопрос: «Правда ли, что благоустраивают города Архангельск и Молотовск [ныне Северодвинск — авт.] в связи с передачей их в аренду Англии», а в мае 1945 г. — в Литве: «весь Вильнюс» говорил о том, что Америка забирает весь прибалтийский край сроком на пять лет в счет долгов Советского Союза Америке за оказанную помощь в период войны» {727} 727 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 88. Д. 262. Л. 88; LYA. F. К-1. Ар. 10. В. 10. L. 193. .

Естественно, что все надежды и опасения, связанные с союзниками, оставались все-таки на периферии массового сознания (исключение составляло, как говорилось выше, ожидание второго фронта).

Но были регионы, в которых вопрос о политике союзников оказывался без преувеличения первостепенным. Речь идет о Западной Украине и, в еще большей степени, Прибалтике, где с союзниками связывались вполне конкретные надежды.

Не претендуя на полноту освещения ситуации в Прибалтике и на Западной Украине, скажем несколько слов (на примере Литвы) о том, какую роль представления о союзниках играли в массовом сознании населения этих территорий.

С первых дней освобождения прибалтийских республик от немцев развернулось сопротивление, как пассивное, так и активное, вторичной советизации.

Конечно, важную роль играли формирования, созданные по инициативе и при поддержке немцев и продолжавшие сопротивление в надежде на принципиальное изменения хода войны и возвращение немецких войск. Однако для большинства противников Советской власти было ясно, что война Германией проиграна и что необходимо найти каких-то иных союзников, без помощи и прямого вмешательства которых борьба против армии-победительницы и огромного СССР, доказавшего свою жизнеспособность, немыслима. И такими союзниками могли быть только «демократические державы», Англия и Америка, также оказавшиеся в числе победителей, настороженно относившееся в сталинскому режиму и его растущему могуществу в Европе, а главное, делавшие определенные политические жесты в сторону Прибалтики. Речь идет как о положениях «Атлантической хартии», осуждавших любые аннексии, так и о сохранении на Западе старых дипломатических миссий прибалтийских стран. То, что союзники фактически согласились с оставлением Прибалтики в составе СССР, было либо неизвестно местным националистам, либо горячо ими опровергалось. Так, в декабре 1944 г. по советским учреждениям был разослан «Приказ № 13» штаба армии «Свобода Литвы», в котором сообщалось, что «в Румынии, Болгарии и Югославии установились фашистские власти и изгоняют коммунистов и что Англия и Америка готовы оказать помощь Литве в изгнании Советов и сделать Литву свободной» {728} 728 LYA. F. 1771. Ар. 7. В. 194. L. 99. . А по поводу решений конференции трех держав в Ялте в феврале 1945 г., безапелляционно заявлялось: «Крымская конференция — это пыль в наши глаза и обман народа» {729} 729 Ibid. F. К-1. Ар. 3. В. 60. L. И. .