Коллектив авторов - Новая история стран Азии и Африки. XVI–XIX века. Часть 1

К началу XVI в. общественный строй стран Востока, несмотря на существенные различия социальных порядков по странам и континентам, имел много сходных черт. Если на Западе частное лицо (феодал) или особый институт (церковь, город) могли при определенных обстоятельствах противостоять государству и его суверену, то на Востоке это было практически исключено, хотя и допускались расхождения между светской и религиозной властью, чаще всего (особенно у мусульман) снимавшиеся объединением этих властей в одних руках. Точно также преобладала тенденция доминирования государственной собственности над частной, вплоть до полного сращивания власти и собственности. Замкнутость любой общины (соседской, патриархальной, этнической, конфессиональной) была доведена до абсолютной. И также более ярко, чем на Западе, была выражена связь человека с конкретным занятием. В Индии и примыкающих областях это нашло свое воплощение в кастовой системе, в других странах – в монополизации того или иного вида труда какой-либо этнической, религиозной, земляческой группой, а также – племенем или кланом.

Вопреки мнению «западников», частное лицо на Востоке также обладало определенными правами и могло их отстаивать (в религиозном, феодальном, племенном или ином суде), но только не вступая в конфликт с государственной или религиозной властью. Оно имело права собственности на свои землю и имущество, однако государство оставалось верховным собственником и распорядителем любого имущества, да и религиозные обязанности существенно ограничивали собственника, вынужденного помимо государственных податей, выплачивать религиозные налоги и нести прочие затраты в соответствии с предписаниями религии. Кроме того, свободное население, к которому относится все вышесказанное, не составляло, как правило, большинства ни в одной из стран Востока. Преобладали обычно крестьяне, связанные путами личной или долговой зависимости, клиенты или вольноотпущенники, обязанные нести те или иные повинности по отношению к господину. Распространено было и рабство, редко – за долги, обычно же – формируемое за счет военнопленных, жителей завоеванных или ограбленных при набеге земель, преследуемых общин и этносов. Положение рабов было различным в разных государствах, но, как правило, лучше было положение тех, кто находился в частном, а не в государственном владении.

Помимо патриархально-общинных, рабовладельческих и феодальных отношений, существовало немало переходных стадий между ними, а также – всевозможных исторически возникших форм социального неравенства. К ним относились, прежде всего, кастовое неравенство, приниженное или неравноправное положение тех или иных этнических, конфессиональных и иных групп. Особым случаем социального неравенства были привилегии (политические, экономические, моральные) одних племен или групп населения в ущерб другим, либо когда-то побежденным первыми, либо обязанным им подчиняться в результате каких-то событий, соглашений или даже преданий. Иногда такое положение возникало вследствие целенаправленной политики властей. Примером могут служить свободные и податные племена Магриба, среди которых первые, составлявшие не более 10 % жителей, не платили налогов, но за это помогали властям их собирать, именуясь при этом «люди правительства» (ахль аль-махзен), а остальные за все платили, именуясь «подданными» (райя).

Сложную проблему почти для всех государств Востока представляли кочевники и горцы. История Востока неоднократно прерывалась и даже обращалась вспять нашествиями кочевых народов, приводивших к разрушению производительных сил, опустошению гигантских территорий, гибели населения. Именно таковы были гигантские вторжения гуннов в III в. и монголов в XIII в., пришедших из Азии в Европу. Исключением, пожалуй, были арабы, распространившиеся от юга Франции до севера Индии, но, как правило, не столько разрушавшие экономику и культуру завоеванных стран, сколько поставившие их себе на службу и создавшие на этой основе замечательную цивилизацию. Впрочем, и в рамках этой арабо-исламской цивилизации совершались движения огромных масс кочевников, имевшие разрушительные последствия. К XVI в. таких нашествий уже не было. Однако само наличие кочевого элемента в любом восточном обществе способствовало его нестабильности. Связанные со скотоводством и перманентной войной за пастбища и скудные в условиях пустынь и степей жизненные блага, отличные военные профессионалы с рождения, кочевники, жившие по законам патриархальной военной демократии, обычно презирали оседлое население, считали его «податным быдлом», способным лишь платить налоги. Вместе с тем они, как правило, завидовали богатству оседлых жителей, особенно горожан, и навязывали им свое «покровительство» и «защиту». Для властей кочевники обычно были наиболее беспокойной частью населения, упрямо старавшейся жить по своим правилам и способной на непредсказуемые перемещения и быстро вспыхивавшие мятежи.

Не менее трудно складывались отношения властей с горцами, которые также жили патриархальными общинами, племенами и кланами, редко когда признавали над собой чью-либо власть и отличались еще большей воинственностью, чем кочевники. Берберы Магриба, курды Ближнего Востока, черкесы и чеченцы Северного Кавказа, йеменцы, афганцы и другие горцы Востока ревниво оберегали свои порядки и обычаи, свой образ жизни и социальный быт. Власти старались по возможности не вмешиваться в их дела, опасаясь их вошедшей в поговорку непокорности. В связи с этим горцы, как и кочевники, фактически сохраняли свой уклад жизни, свои культурно-лингвистические и бытовые особенности, представляя внутри обществ тех государств, в которые они входили, специфические социумы со своей структурой, традициями, внутренними отношениями и механизмами самоуправления, со своим фольклором, преданиями и менталитетом.

Такое положение способствовало еще большей социокультурной и иной дифференциации населения Востока, ибо, помимо классового, группового, этнического (в том числе на племена и кланы), религиозного деления населения, большое значение приобретало и его региональное размещение. Жители разных регионов и областей (морского побережья или речных долин, горных ущелий или оазисов, плодоносных или безводных равнин), даже не отличаясь друг от друга по культуре, языку и подданству, отличались по образу жизни и типу хозяйства, а также – по тяготению либо к крупным городам (обычно – центрам политической и религиозной власти), либо – к оплотам горцев и стойбищам кочевников (как правило, настроенных оппозиционно).