Коллектив авторов - Новая история стран Азии и Африки. XVI–XIX века. Часть 1

После достижения независимости странами Востока движение за обновление конфессиональных структур и типов мышления перестало носить преимущественно очаговый характер, по мере того как усиливалось развитие капитализма. Однако сохранялась внутренняя неоднородность отдельных реформаторских потоков. Как и ранее, это в значительной мере предопределялось разными классовыми позициями самих реформаторов, несходством их политической ориентации, различным отношением к характеру и формам синтеза современного и традиционного в ходе модернизации религиозных систем.

Менее всего подверженным модернизации и реформаторству оказалось конфуцианство. Замкнутая циклическая система конфуцианской доктрины с ее догматикой, господствовавшая в Новое время, не была готова воспринять идею общественного прогресса по европейскому образцу. Лежащий в ее основе принцип «Небо – Земля», который освящал сословность и иерархичность – подчинение младшего старшему, социальных низов – социальным верхам, не мог благоприятствовать идее народоправства и конституционному движению. Поэтому в обществе, в котором уже сложились силы, самим своим положением и функциями неизбежно побуждаемые добиваться прогресса на пути социально-политического и экономического развития, нужно было пересматривать каноны конфуцианства и приспосабливать их к современности путем «очищения» и выявления его «подлинного» ядра – соответствующего толкования древнего учения.

Традиционная конфуцианская конструкция государства и власти должна была адаптироваться к идее «общественного договора», и модернизаторы открывали ее для европейской мысли. В результате, нормы, освящавшие императорскую власть, толковались в пользу народовластия и конституционализма, а древний идеал социальной гармонии переносился в достижимое будущее.

Своеобразное толкование конфуцианство получило в Японии в конце XIX в., после реставрации Мэйдзи. Ли — одно из основных понятий неоконфуцианства, которое означает «истина», «разум», толковалось как универсальность. Из этого толкования легко делался вывод, что знания следует черпать из любого источника (а стало быть, и в Европе, и в Америке).

Видный китайский реформатор Кан Ювэй предлагал критически относиться к древним учениям и канонам, сопоставлять их с современными отечественными и зарубежными теориями, чтобы использовать полученные знания для проведения реформ. Еще в 1891 г. он написал сочинение «Исследование о поддельных классических канонах Синьской школы». В нем была предпринята попытка очистить древние учения от подделок в модернистском духе, и в то же время автор сам приписывал Конфуцию теорию о реформе государственного строя.

Считая, что учение Конфуция столь же «безгранично, как само Небо», и «применимо в любую эпоху и в любом месте», Кан Ювэй изображал его сторонником периодических изменений в системе государственного управления. Позже Кан Ювэй аргументировал правомерность смещения монарха-деспота и необходимость установления в стране режима конституционной монархии.

Несколько позже, после Синхайской революции ХХ в., конфуцианство сошло с политической сцены как идеологическая основа китайской монархии, но оно продолжало оказывать существенное влияние на общество. Для некоторых традиционных слоев китайской интеллигенции конфуцианство оставалось единственным приемлемым теоретическим фундаментом для формулирования новой идейной платформы, разработки проблем человека еще и в первой половине XX столетия, но и оно менялось по необходимости под влиянием быстро меняющейся обстановки.

Япония начала Нового времени унаследовала от позднесредневекового сёгуната Асикага (1467–1568) период раздробленности и гражданских войн, получивший название «эпохи воюющих провинций». Он ознаменовался борьбой вассалов сёгуна против него и между собой. Сёгуны из дома Асикага утратили контроль над столицей Киото, где образовалось сильное городское самоуправление. Лидерство перешло к местным правителям в провинциях – князьям-даймио . На территории своих княжеств они стремились к установлению полного контроля над хозяйственной и политической жизнью.

В это время существенно изменилась структура доходов князей. Если, например, доход крупного феодального рода Сандзёниси в период раннего средневековья (XIII в.) от вотчины ( сёэна ) составлял более 50 %, то в начале XVI в. он снизился до 29 %. Это обстоятельство определило заинтересованность князей в развитии ремесленного производства, горного дела и торговли на территории княжества и страны в целом. В 1549 г. в городе Исидэра в провинции Оми (современная префектура Сига) при буддийском храме Каннодзи появился первый в стране «свободный рынок», где для привлечения ремесленников и купцов рыночное налогообложение было отменено. Такие же рынки со временем образовывались и в других местах.

В XVI в. возникли три производства мануфактурного типа по изготовлению гончарных изделий и одно – в винокурении. Их продукция не только удовлетворяла местный спрос, но и частично вывозилась в другие районы.

Большую прибыль приносила внешняя торговля с Китаем, хотя и осуществлявшаяся под видом поднесения дани. Между феодалами шла ожесточенная борьба за установление контроля над ней.

Междоусобицы «эпохи воюющих провинций» ухудшили положение крестьян: сократилась площадь обрабатываемых земель, выросли налоги, взимались дополнительные поборы. Это вызвало волну крестьянских восстаний. Еще в XV в., но особенно в XVI в., широкое распространение получили выступления крестьян под религиозными лозунгами. Недовольство крестьянских масс использовали в своих интересах различные буддийские школы, активно участвовавшие в междоусобных феодальных войнах. Восстания под религиозными знаменами, прежде всего буддийской школы «Икко» («учения об Одном»), начались еще в 1488 г. и продолжались около 100 лет. Крупнейшее выступление произошло летом 1532 г., когда повстанцы осадили г. Сакаи и намеревались начать наступление на Киото. Крестьянские восстания были направлены против местной администрации, представители которой обогащались за счет крестьян и превращались в крупных феодальных земельных собственников. В целом, крестьянские восстания, как бы «накладываясь» на феодальные междоусобицы, все более ослабляли сёгунат.

Значительное влияние на последующую политическую и экономическую обстановку в стране оказало появление в 1543 г. у берегов Японии португальцев, а спустя шесть лет – испанцев, достигших берегов Японии из Мексики. Их прибытие положило начало распространению огнестрельного оружия. Огнестрельное оружие, впервые примененное в Японии в 1575 г., совершило переворот в военном деле: если раньше главная роль в бою принадлежала всадникам-самураям , а пехотинцы были оруженосцами, то теперь на первое место вышли пехотинцы ( асигару ), возникла необходимость в профессиональном солдате, который владеет огнестрельным оружием, а этого можно было достигнуть лишь систематическими, повседневными тренировками. Князья стали формировать свои дружины не только из самураев, но и из крестьян, которых селили при замках, полностью оторвав от сельского хозяйства и предоставляя рисовый паек в качестве жалования. Введение огнестрельного оружия оказало влияние и на технику возведения укреплений, в частности замков, которые окружались крепкими стенами и рвами с водой.