Коллектив авторов - Польша и Россия в первой трети XIX века

Из всех государственных институтов конституционного Королевства Польского именно в сейме политические традиции шляхетской государственности прежней Речи Посполитой проявились в наибольшей степени, хотя в условиях абсолютистского правления из органа государственной власти сейм был низведен до уровня «народного представительства». Однако ни по своему составу, ни по своим функциям он не представлял народа, будучи органом сословного представительства шляхты (дворянства), которая традиционно на протяжении предшествовавших столетий рассматривала исключительно себя как «польский народ». Ограниченное участие в сейме представителей горожан не меняло его дворянского характера и также соответствовало тенденциям развития польской государственности второй половины XVIII в., когда еще в 1744 г. А. М. Потоцкий высказался за допущение мещан к ограниченному участию в сейме. В дальнейшем к этой идее не раз обращались польские шляхетские политики и политические мыслители самых разных направлений. Однако все они рассчитывали использовать горожан в своих собственных интересах и в целях укрепления сословного господства шляхты. Как по поводу подобных проектов писал Е. Михальский, «шляхта не намеревалась выпускать из рук всего комплекса государственных проблем, в том числе и вопросов сугубо городской жизни, во всем оставляя за собой решающее слово» 86.

В сейме наиболее ярко воплотился исторический компромисс между польской шляхтой, стремившейся сохранить и гарантировать свои привилегии, и российской властью, защищавшей ее сословное господство. Наконец, сейм Королевства Польского воплощал баланс между абсолютистской формой правления и централизаторской политикой правительства Королевства, с одной стороны, и провозглашенными конституцией шляхетскими свободами, правами и привилегиями – с другой.

Согласно Конституции Королевства Польского к институтам «народного представительства» относились также шляхетские сеймики и тминные собрания. Сеймики возникли еще в средневековой Польше как местные, земские объединения землевладельческой шляхты. Наибольшего политического влияния они достигли в эпоху наивысшего могущества шляхетского сословия и расцвета шляхетской сословной демократии в XV-XVI вв. В сословном устройстве и в политической традиции польской шляхты сеймикам принадлежала важная, а временами и главенствующая роль. Гмины и тминные собрания, напротив, были относительно новым явлением на польских землях, зародившись как институт сословной и политической организации общества в период Княжества Варшавского. Однако и сеймики, и гмины Королевства Польского 1815-1830 гг. существенно отличались от аналогичных институтов предшествовавшего времени.

В дополнение к конституции 1815 г. статус сеймиков и гмин в Королевстве определялся Органическим статутом 15 мая 1816 г. В отличие от шляхетских сеймиков Речи Посполитой, сеймики и тминные собрания Королевства Польского находились в полном подчинении верховной власти и под контролем администрации. Они не имели права собираться и действовать по собственной инициативе и созывались только по указу короля или декрету наместника исключительно для избрания «народных представителей» в сейм и в советы воеводств, а также для выборов судей. Никакие другие вопросы хозяйственной или общественной жизни, хотя бы и сугубо местные, в их ведение не входили. Впервые после основания Королевства Польского они были созваны в 1817-1818 гг. для избрания послов и депутатов на сейм 1818 г. и в дальнейшем собирались с этой же целью каждые два года.

Таким образом, по сравнению со шляхетской Речью Посполитой, в которой объединенные в сеймики шляхетские корпорации воеводств, земель и повятов обладали всей полнотой власти вплоть до составления обязательных для послов сейма инструкций по голосованию, сеймики Королевства Польского хотя и сохранили привилегированный сословный характер, но утратили статус сословного представительства дворянства, который теперь принадлежал исключительно сейму. Сеймики превратились в сословие обособленные избирательные собрания, что по существу завершило становление Королевства Польского как централизованной абсолютной монархии (по форме своего государственного устройства).

Помимо выборов члена Посольской избы, а также мировых судей и судей судов первой (низшей) инстанции, каждый сеймик и каждое тминное собрание простым большинством голосов выбирали по одному члену совета (рады) воеводства. Согласно конституции, воеводские советы должны были «оберегать благосостояние воеводства», а также получали право предлагать кандидатов для занятия чиновничьих должностей в администрации воеводства (в воеводских комиссиях). Воеводские советы собирались два раза в год (15 октября и 15 апреля) на сессии по 14 дней. В экстренных случаях по поручению воеводских комиссий они могли собраться и в другое время. Воеводские советы не имели власти устанавливать и отменять налоги, не имели они также ни административных, ни полицейских функций. Все решения исполнительной власти исходили из правительства и проводились в жизнь комиссиями воеводств и назначенными ими администрациями городов. Не обладая реальными полномочиями, такие советы служили порой трибуной для критики властей со стороны оппозиции. Так было с советом Калишского воеводства, в котором оппозиция обладала большинством и использовала это для нападок на правительство. После сейма 1820 г. калишская рада была распущена декретом наместника, что вступило в противоречие с конституцией. В 1822-1825 гг. вокруг судьбы рады развернулась борьба. Многие видные политики выступали в ее защиту, среди них министр – государственный секретарь С. Грабовский. Однако совет так и не возобновил работы, не были назначены и новые выборы рады Калишского воеводства.

Пятый раздел Конституции Королевства Польского 1815 г. был посвящен судопроизводству и подразделялся на Общую часть и специальные части, озаглавленные: «Мировые судьи (Sędziowie pokoju)», «Суды первой инстанции», «Апелляционные трибуналы», «Верховный трибунал», «Сеймовый суд».

В конституции был провозглашен фундаментальный принцип независимости судей и было установлено, что «конституционная независимость судей» означает «свободу вынесения своего суждения в судебном процессе без подчинения влиянию верховной власти и власти министров или подчинения какому бы то ни было иному мнению» (ст. 138) 87. Принцип независимости судопроизводства в этом случае претворялся в жизнь в том, что при вынесении приговора судья не был подвластен ни верховной власти, ни министрам. Судьи занимали свои должности пожизненно и либо назначались на них королем, либо избирались и не могли быть уволены иначе как за проступки по должности или иные преступления (ст. 139—142) 88.