Коллектив авторов - Польша и Россия в первой трети XIX века

Эпоха упадка Речи Посполитой в XVIII в. и разделов шляхетской республики между тремя соседними монархиями характеризовалась во внутренней жизни Польско-Литовского государства как время господства магнатской олигархии. В соперничестве великих магнатских родов, нередко искавших поддержки за пределами собственной страны, и объединенных вокруг них шляхетских «партий» решались все важнейшие вопросы внутренней и внешней политики – от избрания королей и «разрывания» сеймов до вынесения трибуналами судебных решений по тем или иным иногда, казалось бы, частным вопросам. Крупнейший современный специалист по истории магнатской олигархии и аристократии Речи Посполитой Т.Зелиньская охарактеризовала эпоху разделов Польши как «важную цезуру в истории социальных элит». Она писала: «Магнатские роды, ранее значительно влиявшие (иногда в решающей степени) на жизнь государства, теперь под властью иностранных держав оказались вне сферы большой политики. Из этого правила, естественно, были и исключения, например, карьеры Адама Ежи Чарторыского или Антония Генрыка Радзивилла. Отмечая, что во властных верхах Княжества Варшавского и Королевства Польского было немало влиятельных лиц шляхетской Речи Посполитой и их потомков, исследовательница указывала, что они, тем не менее, «не составляли там согласованной группы и достигали своего статуса в общественной иерархии индивидуально, а не приобретали его в силу происхождения» 104.

После гибели польско-литовской шляхетской республики существенно изменился социальный и сословный облик польской аристократии. Оказавшись в составе владений Российской империи, знать Польши и Литвы присягнула на верность русским царям, приобрела права и привилегии российского благородного сословия и подтверждение своих землевладельческих прав и титулов, была включена в русскую дворянскую и чиновничью иерархию. Екатерина II, ее коронованные сын и внук охотно принимали в число придворных и приближали к себе выходцев из польских шляхетских верхов. Гораздо менее, нежели российским монархам, такого рода «полонофильство» было свойственно Гогенцоллернам, которые установили относительно близкие связи только со своими дальними свойственниками – «прусскими» Радзивиллами. Наиболее видные позиции, по сравнению с Россией и Пруссией, польская аристократия занимала в монархии Габсбургов. В XIX в. австрийские императоры наделили ее представителей титулами, придворными чинами и административными должностями. Высокие чины в центральном управлении империи получили родовитые поляки Потоцкие, Тарновские, Бадени.

Патриотические настроения и сочувствие освободительному движению в XIX в. не обошли стороной и польскую аристократию. Они коснулись даже представителей тех фамилий и семей, которые прежде политически были наиболее тесно связаны с державами-захватчиками. Так было с владевшими огромными имениями на Украине Ксаверием и Александром Браницкими – внуками гетмана Ф. К. Браницкого и его жены Александры, происходившей из близкой к Г. А. Потемкину русской дворянской семьи Энгельгардтов. Будучи людьми консервативных взглядов, лояльными властям, они, тем не менее, следовали долгу служения отечеству, содействуя развитию хозяйства, просвещения и польской культуры. Среди деятелей польской культуры и участников освободительного движения было немало и других, гораздо более ярких представителей, происходивших из знатных шляхетских родов. Пример Браницких свидетельствовал только, что патриотические и освободительные устремления были свойственны различным в социально-политическом и идейном отношении группам польского общества.

Смена политических элит затронула Королевство Польское не менее, чем другие области бывшей Речи Посполитой. В эпоху разделов пришли в упадок и сошли с политической сцены такие могущественные в прошлом фамилии, как Белиньские, Любомирские, Массальские, литовские Радзивиллы, Флеминги. Присоединение западных, южных и восточных земель шляхетской республики к соседним державам привело к тому, что в большей части владения литовских или украинских магнатов, а также богатых и знатных великопольских, малопольских родов или же родов из Королевской Пруссии оказались за пределами Королевства Польского. К тому же именно на востоке и юге Речи Посполитой были сосредоточены большинство латифундий польских магнатов. Свою роль в сокращении влияния в обществе крупного землевладения сыграло и дробление магнатских имений между наследниками. В результате общественные и политические связи многих магнатских фамилий вслед за их поземельными связями оказались вне Королевства Польского. Примером может служить история одного из наиболее многочисленных и богатых магнатских родов – рода Потоцких, которые, по сравнению с другими знатными фамилиями, были в наибольшей степени представлены в правящих верхах Королевства Польского. Еще со времени Четырехлетнего сейма Речи Посполитой 1788– 1792 гг. и Княжества Варшавского видную роль в реформаторском лагере играли так называемые «бедные» Потоцкие – братья Роман Игнаций и Станислав Костка. В дальнейшем на политическую арену выступили их сыновья, Александер и Александер Станислав – один министр полиции Княжества Варшавского, другой – сенатор-каштелян Королевства Польского, видный организатор коннозаводческого дела в стране, а также Станислав Потоцкий, по прозвищу «Стась», – генерал, один из сподвижников Ю. Понятовского, присягнувший царю и впоследствии отказавшийся присоединиться к повстанцам в 1830 г. Однако никакой заметной группы сторонников вокруг Потоцких в Королевстве не сложилось. Обращает на себя внимание и то, что карьера Потоцких была обусловлена не столько их знатностью и местом в структуре польской магнатерии, сколько принадлежностью к кругу высшей бюрократии и ролью в государственном аппарате Княжества Варшавского и Королевства Польского.

Перемены в социальном статусе и в политической роли магнатских фамилий нашли отражение и в судьбе княжеского рода Яблоновских. Их основные родовые владения были расположены на Волыни. Княжеский титул Яблоновские получили в Австрии в 1744 г., там же в 1820 г. он был подтвержден. Старшая из двух княжеских ветвей рода была представлена четырьмя сыновьями А. Б. Яблоновского, из которых наиболее известны сенаторы-воеводы Королевства Польского старший Станислав Павел и третий сын Максимилиан Пётр. Последний продвигался по службе и делал одновременно чиновничью карьеру в Варшаве и Петербурге. В 1831 г., уже после восстания 1830-1831 гг. в Королевстве Польском, он, будучи российским камергером, получил в России чин тайного советника, стал членом Правительствующего сената и председателем Герольдии Королевства Польского. В этой должности он входил в Административный совет Королевства 105. Ко второй ветви рода относился Л. Яблоновский – в 1816-1822 гг. австрийский посол в Неаполе, получивший эту должность как своего рода материальную помощь от венского двора после того, как проиграл в карты унаследованные от отца родовые имения. В 1831 г. он оказывал в Вене содействие представителям повстанцев К. А.Чарторыскому и А. Замойскому. В 1833 г. Л. Яблоновский получил австрийский чин тайного советника и провел последние годы жизни в Венеции.