Елена Браун - Ричард III и его время. Роковой король эпохи Войн Роз

Партии протектора было необходимо срочно объяснить, что происходит. Утром 1 мая лорд Гастингс собрал лордов, чтобы заявить — на самом деле герцог Глостер действовал в интересах юного монарха. В Стони-Стратфорде он, возможно, отчасти превысил свои полномочия, но участь арестованных будет решать только Королевский совет. Тогда же пришло и открытое письмо Ричарда Глостера.

Этот документ может служить отличным примером черного пиара. Ричард расширил и доработал версию, озвученную еще в Стони-Стратфорде. Членам Совета, лондонским ремесленным и торговым корпорациям, наконец, всем желающим сообщалось, что Вудвили — это главные, извечные враги короля. Они были плохими советниками для Эдуарда IV, поощряли его беспорядочный образ жизни и, в конце концов, довели государя до смерти. Теперь они еще и сговорились умертвить протектора. Юного монарха необходимо во что бы то ни стало изолировать от разлагающего влияния материнской родни. То, что сделал Ричард Глостер, «было совершено для его безопасности, а также для блага короля и королевства».

Несмотря на очевидные преувеличения, эти обвинения не были откровенной ложью. Вудвилей, конечно, нельзя назвать плохими придворными, но они никак не вписывались в образ «добрых советников». Как любые фавориты и выдвиженцы они яростно добивались должностей и пожалований, не отличались излишней щепетильностью, наконец, готовы были потакать любым прихотям и слабостям Эдуарда IV. В Средние века люди были убеждены, что советники монарха должны вести себя совершенно иначе — заботиться в первую очередь о благе королевства и охранять сюзерена, в том числе от него самого. В глазах Ричарда, как, впрочем, и в глазах большинства англичан, Вудвили действительно были виновны — они были самыми близкими людьми короля, но не отвадили его от дурных привычек, не сохранили его здоровье, не уберегли, и именно поэтому не имели морального права воспитывать юного Эдуарда V.

Критика родных королевы пришлась по душе и простым лондонцам, и аристократам, и большинству членов Королевского совета. Всем казалось, что герцог Глостер будет хорошим наставником для молодого короля, ведь он всегда действовал как должно. Ричард был безупречно верен старшему брату, больше того, он-то как раз давал правильные советы, например, уговаривал не прекращать войну во Франции. Все помнили, что герцог храбро сражался с шотландцами, не участвовал в интригах, был верным семьянином, не любил ни слишком пышных праздников, ни шумных попоек. Неудивительно, что уже к вечеру лорд Гастингс отправил протектору радостное известие — Вудвили временно нейтрализованы, а столица с нетерпением ожидает прибытия юного короля и его опекуна.

Прекрасным индикатором колебаний общественного мнения могут служить действия канцлера Англии. Напомним, что ночью 30 мая архиепископ Йоркский передал Елизавете Вудвиль большую королевскую печать. Однако уже к полудню он понял, что сотворил изрядную глупость, вернулся в Вестминстер и забрал печать обратно. Для самого канцлера эти метания имели крайне неприятные последствия — в конечном итоге он лишился должности.

Итак, первый удар был нанесен и первая победа одержана. Герцог Глостер мог спокойно везти Эдуарда V в Лондон. После арестов в Стони-Стратфорде Ричард счел разумным вернуться с королем в Нортгемптон, где они оставались до 2 мая. Торжественный въезд в столицу теперь был назначен на 4-е число, т.е. на тот день, когда, по замыслу Вудвилей, должна была состояться коронация. Разумеется, церемония была отложена.

В этой связи возникает вопрос: желал ли Ричард сам получить корону? В тот момент — вряд ли. Об этом свидетельствуют несколько обстоятельств. Прежде всего, по дороге в Лондон герцоги Глостер и Бэкингем оказывали королю все необходимые знаки почтения. Тюдорианцы полагают, что это была всего лишь игра на публику. Допустим, но существуют как минимум два доказательства того, что Ричард пытался наладить отношения с племянником.

Первое — это чудом сохранившийся клочок пергамента, на котором оставили свои автографы юный Эдуард V, Ричард и лорд Бэкингем. Сверху весьма коряво, неуверенно, зато заглавными буквами написано «Эдуард Пятый», ниже следуют девиз и подпись герцога Глостера, а еще ниже — девиз и подпись Бэкигнема. Вглядываясь в этот документ, мы словно видим двух могущественных лордов, играющих с двенадцатилетним мальчиком. Формально — он их господин, на самом деле ребенок, который пишет с трудом и пока даже не выбрал себе девиз.

Во-вторых, одно из первых распоряжений Ричарда как протектора касалось Джона Джеффри — воспитателя принца Эдуарда. Явно по просьбе племянника герцог Глостер приказывал епископу Херефорду подыскать для Джона Джеффри богатый и не слишком обременительный приход.

Конечно же, за несколько дней дядя и племянник не могли стать друзьями. В сущности, они были почти незнакомы (принц Эдуард с трех лет жил в Уэльсе). Тем не менее весной 1483 г. Ричард Глостер делал все, чтобы заполнить лежавшую между ними пропасть. Автору представляется, что в эти дни Ричард искренне желал исполнить волю покойного брата, стать главным советником, покровителем и защитником юного короля.

Герцог Глостер привез короля в Лондон 4 мая. Эдуарда V встретили со всей возможной торжественностью, после чего проводили в епископский дворец, располагавшийся во дворе собора Святого Павла. Сам Ричард разместился неподалеку в принадлежавшем ему доме на улице Бишопсгейт.

Первым делом Ричард Глостер поспешил успокоить общественное мнение — он собрал всех духовных и светских лордов, чтобы они принесли королю клятву верности. Затем был созван Королевский совет. Необходимо подчеркнуть — Ричард пригласил не только тех, кто входил в Совет при Эдуарде IV, но и лордов, недавно введенных в него по настоянию Вудвилей. Успех такой политики был очевиден. Герцога Глостера единодушно утвердили в должности протектора. С этого момента все акты, создававшиеся от королевского имени, содержали приписку: «По совету нашего дорогого дяди герцога Глостера, протектора и защитника нашего королевства на время нашего несовершеннолетия».

Помазание Эдуарда V было назначено на 24 июня. Также было решено изменить место пребывания юного монарха — епископский дворец был не слишком велик, поэтому Эдуарда V переселили в Тауэр. Напомним, что в XV столетии крепость использовалась прежде всего как королевская резиденция. Никаких мрачных ассоциаций этот переезд вызвать не мог. На 25 июня был запланирован созыв Парламента, которому надлежало утвердить все решения нового царствования.

Как обычно, при смене правительства произошли перестановки, но они оказались минимальными. Архиепископ Йоркский, столь неосмотрительно доверивший Елизавете Вудвиль большую королевскую печать, лишился поста канцлера. На его место был назначен епископ Линкольна Джон Рассел, ранее бывший хранителем малой королевской печати. Несколько других чиновников также продвинулись на ступеньку вверх. Бэкингем получил власть над Уэльсом, но это была естественная плата за его поддержку. Гастингс и его сторонники упрочили свое положение, «поделив» между собой должности, принадлежавшие родне королевы.