Елена Браун - Ричард III и его время. Роковой король эпохи Войн Роз

Логичным было бы предположить, что, работая над «Историей Ричарда III», Томас Мор стремился в первую очередь не воссоздать историческую истину, а высказать свое мнение о сущности тирании и «доброго правления».

Это предположение подтверждается тем, что при создании своей «Истории…» Томас Мор пренебрег обычной для того времени методикой подбора материала. В начале XVI столетия, во всяком случае среди гуманистов, было принято опираться на документальные свидетельства. Так, Полидор Вергилий, приступая к написанию «Истории Англии», начал именно с работы с документами. Томас Мор к документам не обращался. Его источниками информации были труды других историков и, как он сам подчеркивал, свидетельства очевидцев. Безусловно, рассказы непосредственных участников событий могут оказаться важнее любого письменного текста… при условии, что эти рассказы не были вымышлены или искажены автором «Истории Ричарда III».

Принято считать, что главным информатором Томаса Мора был покровитель его таланта епископ Эли Джон Мортон (1420–1500). Известно, что Мор относился к епископу Эли с большой теплотой и почтением. В первой книге «Утопии» он дает Мортону самую восторженную оценку. Мор называет его человеком «рассудительным и добродетельным», «серьезным и достойным», отмечает его «несравненный ум», «замечательную память» и «превосходное понимание» государственных дел. Джон Мортон (1420–1500) действительно был одаренным государственным деятелем, известным покровителем наук и искусств, но высокому мнению Томаса Мора он соответствовал не вполне. Не будем забывать о том, что Мор довольно долго идеализировал Генриха VIII; ученый был уверен, что сможет внушить королю правильные принципы управления государством, и поплатился за свое заблуждение головой в прямом смысле слова.

Если попытаться охарактеризовать Джона Мортона в нескольких словах, его можно назвать искушенным политическим игроком. В ходе Войн Роз епископ Эли несколько раз с большой выгодой для себя переходил от Ланкастеров к Йоркам и от Йорков к Тюдорам. Он, безусловно, был прекрасно осведомлен о политических событиях 1483–1484 гг., так как принимал в них самое активное участие. Джон Мортон присутствовал при кончине Эдуарда IV и впоследствии стал активным участником группировки Вудвилей. На знаменитом Совете в Тауэре в пятницу 13 июня епископ был арестован и помещен под домашний арест в одном из имений герцога Бэкингема. Мортон стал одним из главных вдохновителей восстания лета 1483 г., и после его неудачи бежал во Францию ко двору будущего Генриха VII. По мнению ряда ученых, Джон Мортон сыграл видную роль в пропагандистской кампании, развернутой против Ричарда III в 1483–1485 гг. В царствование Генриха Тюдора карьера Мортона складывалась блестяще — ему удалось стать архиепископом Кентерберийским, лордом-канцлером и, наконец, кардиналом.

Итак, епископ Мортон мог бы стать бесценным источником информации, если бы не очевидная пристрастность и эластичные моральные принципы, выраженные, в частности, в знаменитой «вилке Мортона». В нарицательном смысле это выражение символизирует выбор между двумя одинаково неприятными вариантами. В прямом — оно обозначало предложенный канцлером Мортоном принцип сбора налогов: те, кто много тратят, должны платить высокие налоги, так как у них есть деньги, но и те, кто тратят мало, также должны платить высокие налоги, ибо привычная бережливость позволит им проявить щедрость по отношению к королю.

По-видимому, Мортон был не единственным, кого Томас Мор расспрашивал о событиях 1483–1484 гг., но влияние епископа Эли на создание «Истории Ричарда III» можно назвать определяющим. Нельзя не обратить внимания на то, что Мор подробно описывает только те события, при которых присутствовал Мортон — все остальное излагается конспективно. Нельзя не заметить, что оценка, которую Мор дает Ричарду III, ни в чем не расходится с пропагандой времен Генриха VII. Это обстоятельство даже стало основанием для сомнения в авторстве «Истории Ричарда III». Еще в конце XVI в. было высказано предположение, что «История…», или хотя бы ее основа, была написана Джоном Мортоном. Несостоятельность этой гипотезы полностью доказана, но остается вопрос: почему голос Мортона в «Истории…» звучит так громко?

Если бы Мор действительно намеревался создать правдивую картину прихода Ричарда III к власти, ему, конечно, следовало бы проверить полученную информацию. Очевидно, что нельзя писать о ком-то, опираясь почти исключительно на свидетельства его политического противника. Царствование Ричарда III, увиденное глазами Джона Мортона, должно так же мало походить на реальность, как история правления Цезаря, изложенная Брутом или Кассием. Однако если речь идет не о поиске истины, а о создании назидательного портрета «идеального тирана», то использованный Мором источник информации оказывается безупречным.

Еще одна проблема связана с невозможностью установить, какие именно факты «перекочевали» в «Историю Ричарда III» из воспоминаний Джона Мортона. В данном случае можно полагаться только на косвенные свидетельства. Во-первых, нет никаких достоверных доказательств того, что епископ Мортон вел дневник или писал мемуары. Во-вторых, Мортон умер за 13 лет до создания «Истории Ричарда III». В-третьих, вероятность того, что Томас Мор заранее планировал описать государственный переворот 1483 г. и прилежно конспектировал воспоминания своего патрона, ничтожно мала. Следовательно, в «Истории Ричарда III» мы имеем дело с малодостоверным вторичным пересказом. Полтора десятилетия спустя Томас Мор вряд ли мог воспроизвести на страницах «Истории Ричарда III» что-либо, кроме общей характеристики событий и нескольких наиболее запоминающихся фактов.

В своей «Истории…» Томас Мор не раз ссылается на сведения, полученные от других участников событий, но, как правило, без указания имен. Единственное исключение составляет рассказ об убийстве принцев, написанный якобы со слов непосредственных исполнителей преступления — Джеймса Тирелла и Джона Дайтона. Подробно этот вопрос будет проанализирован в конце данной главы, сейчас достаточно отметить, что на самом деле Томас Мор не был знаком с этими людьми.

Подводя промежуточные итоги, можно констатировать, что Мор, скорее всего, не располагал детальными воспоминаниями очевидцев и черпал основную часть сведений о событиях 1483–1485 гг. из хроник и исторических исследований, что значительно снижает ценность его произведения. Томас Мор был знаком с «Большой хроникой Лондона», хроникой Фабиана и, по-видимому, с черновым вариантом труда Полидора Вергилия, распространенным в среде английских гуманистов еще до официальной публикации в 1534 г.