Юлия Кантор - Заклятая дружба. Секретное сотрудничество СССР и Германии в 1920-1930-е годы

Советское военно-политическое руководство было заинтересовано в детальном знании ситуации в германской армии. Партнерство должно было иметь четкую социально-идеологическую и материальную подоснову. Положение немецкой армии, ее авторитет в обществе (в разных ее слоях – от рабочих до крупных предпринимателей), перспективы возрождения Германской империи – все эти вопросы закономерно зондировались советской стороной. Потому совершенно логичным и необходимым являлось задание, которое получали руководители групп краскомов, направлявшихся на стажировки или учения в Берлин. В этом отношении образцовым является цитируемый ниже документ – доклад заместителя начальника Штаба РККА М. Н. Тухачевского в Реввоенсовет СССР о результатах изучения рейхсвера во время осенних маневров 1925 г.

«В общем положение германской армии чрезвычайно тяжелое в силу ограничений Версальского мира. Это положение отягощается упадком духа германского офицерства и падением интереса в его среде к военному делу. Отдельные роды войск германской армии стоят на достаточной высоте, но редко превышают средний уровень. Только в деле дисциплины, твердости и настойчивости, в стремлении к наступательности и четкости немцы имеют безусловно большое превосходство и над Красной Армией и, вероятно, над прочими» [112].

Отчет о поездке в Германию командира и военного комиссара 5-го стрелкового корпуса А. И. Тодорского от 5 октября 1928 г. (то есть три года спустя) также изобилует обобщениями на «заданную тему», причем в сравнении с уже ранее полученной советским генштабом информацией.

«Армия привлекает добровольцев как обеспеченностью самой службы (на 30.08 в Германии было 648 600 безработных), так, главное, возможностью получить школу и занять крепкое место в обществе (быть служащим, торговцем, офицером).

Большой выбор (из 10 – одного) дает возможность командованию укомплектовать Рейхсвер специально желательным и военногодным людским материалом. Прием коммунистов запрещен специальным циркуляром. Социал-демократы принимаются, причем, по словам офицера-переводчика, пацифистские убеждения их быстро выветриваются» [113].

Тодорский, основываясь на беседах с офицерами рейхсвера, предпринимал попытку классифицировать по социальному составу возникшие в послевоенной Германии политические партии. Суть его анализа вкратце такова.

«Националисты. Входят: помещики, крупные немецкие капиталисты, бывшие офицеры, крупные чиновники, зажиточные крестьяне… Национал-социалисты, или фашисты. Главным образом, молодежь. Есть ориентация на запад, есть и на восток. К рейхсверу относятся хорошо. Социал-демократы. Партия утомленного народа. Входят рабочие, мелкий буржуа, учителя. Ориентация на запад, против востока» [114].

Количество предложений, которые были сделаны советской стороне при посредничестве «Зондергруппы Р» и лично германского канцлера, в конечном итоге резко сократилось. Произошло это по ряду причин. Во-первых, отсутствие материальной базы и средств у советской стороны для скорого налаживания технологического процесса. Во-вторых, отсутствие у военного министерства Германии партнера – организации для финансирования дорогостоящих проектов. Утверждение госбюджета, а таким образом и военного бюджета, проходило через обсуждение в немецком парламенте. Потому легальное выделение государственных ассигнований на нужды военного министерства с учетом ограничительных статей Версальского договора было невозможным.

Те немногие проекты, которые в результате переговоров получили реальные очертания в виде оформленных договоров, представляли собой ключевые, наиболее перспективные направления в развитии военной техники – производство самолетов, отравляющих веществ, боеприпасов для артиллерии.

Ими стали: авиационный завод в Филях (с участием «Юнкерса»), химзавод «Берсоль» под Самарой по производству отравляющих веществ (с участием «Штольценберга»), производство с помощью «Круппа» боеприпасов для артиллерии на различных советских заводах (Златоуст, Тула, Петроград, Петрокрепость) «при немецком техническом содействии» [115].

26 ноября 1922 г. в Москве между правительством РСФСР и фирмой «Юнкере» (Дессау) были заключены три концессионных договора: о производстве металлических самолетов и моторов; об организации транзитного воздушного сообщения Швеция – Персия; об аэросъемке в РСФСР [116]. Все они были подписаны от советской стороны Председателем ВСНХ П. А. Богдановым и заместителем наркома иностранных дел М. М. Литвиновым, а от «Юнкерса» – директором фирмы «Юнкере» в Дессау Г. Заксенбергом.

В соответствии с основным Концессионным договором № 1, заключенным сроком на 30 лет, «Юнкере» получил право учредить Общество для производства самолетов и моторов. Для этих целей ему передавались в арендное пользование «Русско-Балтийский завод» в Филях под Москвой и «Русско-Балтийский авиационный завод» в Петрограде. Серийный выпуск самолетов должен был начаться не позднее 1 октября 1923 г., а серийный выпуск моторов – через год после подтверждения договора. К 29 января 1924 г. концессионер обязался выпустить 75 самолетов и 112 моторов, а к 29 января 1925 г. уже выйти на проектную мощность (производство 300 самолетов и 450 моторов в год). Советская сторона обязалась закупать ежегодно по 60 самолетов. Договором предусматривалось, что «первоначально концессионер принимает и оборудует завод в Москве» (Фили) [117]. О втором заводе говорилось, что он предназначался «для производства только гидросамолетов».

Переговорный процесс «Юнкерса», «Зондергруппы Р» и РВС друг с другом вплоть до заключения договора 26 ноября 1922 г. свидетельствует о том, что стороны видели в нем в первую очередь политическую сделку. Нидермайер, Чунке, Фишер («Зондергруппа Р») считали, что этот договор для Германии имеет чисто военнополитический характер, экономическая сторона дела их абсолютно не интересовала [118]. (Это обстоятельство – одна из важнейших причин экономической неэффективности части советско-германских военно-промышленных проектов.)

Сначала на первом плане стояли советско-польские противоречия. «Юнкере» даже дал согласие в конце 1921 г. помочь интенсифицировать имевшееся в РСФСР производство деревянных самолетов. Однако к началу лета 1922 г. напряжение в советско-польских отношениях спало, и стороны отказались от этого намерения, поставив целью сотрудничества производство цельнометаллических самолетов.

ОГПУ в июле 1925 г. так определяла цель концессии для немецкой стороны: «Организация германской военной промышленности в СССР с целью сокрытия военного имущества от Антанты, особенно Франции, и создания у нас военной базы для Германии» [119]. Первоначальной задачей «Юнкерса» стало обучение персонала Филевского завода и запуск производства цельнометаллических самолетов. С этим фирма справилась.