Юлия Кантор - Заклятая дружба. Секретное сотрудничество СССР и Германии в 1920-1930-е годы

Годовая производительность «Берсоли» планировалась следующей: бертолетовой соли – 26 тыс. пудов, хлорной извести – 75, каустической соды – 165, олеума (концентрированная серная кислота) – 250, суперфосфата – 400, фосгена – 60 и иприта – 75 тыс. пудов. Наливные станции «Берсоли» должны были ежегодно «снаряжать» по 500 тыс. снарядов иприта и фосгена. Причем производство химических снарядов было основной целью, а производство мирной химической продукции – «попутно, главным образом, в целях конспирации» [126].

В октябре 1923 г. соответствующий договор между собой подписали «Штольценберг» и ГЕФУ. Военное министерство Германии вложило в создававшиеся два завода (Грефенхайникен и Иващенково) в общей сложности 24 млн золотых марок, причем больше половины было инвестировано в химзавод в Иващенково.

К концу 1925 г. было налажено производство лишь серной кислоты. Представители «Метахима» неоднократно указывали руководству рейхсвера и «Зондергруппы Р» на слабую подготовку немецких специалистов и на то, что «Штольценбергом» не выдерживаются сроки.

Пустить завод на проектную мощность в срок X. Штольценберг не смог. Причин этому было много. Это и непредвиденные задержки в поставках из Германии в Россию, и различные проблемы технического характера (в частности, доводка оборудования в процессе его монтажа).

В мае 1925 г. в Берлине комиссия РВС СССР поставила перед ГЕФУ вопрос о сроках окончания работ по строительству заводов и устранения всех сомнений по поводу их мощностей «путем осмотра аналогичной установки в Гамбурге», где размещалось основное предприятие «Штольценберга». Но туда комиссия, несмотря на обещания фирмы, так и не попала. «Метахим» «неофициально» добыл сведения, убедившие его в банкротстве специалистов «Штольценберга» [127].

Параллельно шел поиск подходящих организаций для налаживания производства средств защиты от отравляющих веществ (OB). Так, 2 апреля 1925 г. советский военный агент Я. М. Фишман посетил фирму «Ауэр» в Берлине, производившую противогазы. «Ауэр» снабжал рейхсвер противогазами образца 1918 г. Ожидалось, что, несмотря на положения Версальского договора, запрещавшие в числе прочего военную работу с OB и средствами защиты от них, «Ауэр» в конце 1925 г. приступит к снабжению рейхсвера противогазами новой модели [128].

Была достигнута предварительная договоренность о немецкой помощи в организации в СССР производства противогазов (с «Ауэром»), пулеметов «Дрейзе», военной оптики (артиллерийские и авиационные приборы с помощью «Цейсса»).

Однако в условиях начинавшегося отхода от НЭПа и укрепления линии на окончательную ликвидацию частной собственности на средства производства началось вытеснение из СССР иностранных партнеров-концессионеров и иных инвесторов. Это происходило как путем искусственного создания им различных сложностей, включая открытые провокации ОГПУ, судебное преследование иностранных специалистов – в ходе поиска «внутреннего и внешнего врага», так и путем организации забастовок советского персонала с требованиями о резком – двух-, трехкратном и более – повышении заработной платы. В итоге концессионные договоры, заключавшиеся, как правило, на длительный – 20-30-летний и более срок, расторгались, ввезенное оборудование «выкупалось» по относительно низким ценам советской стороной.

Весьма симптоматична в связи с этим служебная переписка ОГПУ.

Уже в 1924 г. появилось специальное циркулярное письмо за подписью начальника КРО ОГПУ A. X. Артузова «По германской разведке». В нем указывалось, что в СССР отмечается большой наплыв немецких коммерсантов, промышленников, разного рода дельцов, создающих предприятия, под прикрытием которых ведется разведывательная деятельность. «Нами установлено, что личный состав этих предприятий подбирается в большинстве своем из бывших офицеров германской армии и, отчасти, из офицеров бывшего германского Генерального штаба… Во главе этих предприятий очень часто мы видим лиц, живших ранее в России, которые до и во время революции привлекались к ответственности по подозрению в шпионаже» [129].

12 мая 1926 г. Комиссия Политбюро ЦК ВКП(б) по спецзаказам (Уншлихт, Чичерин, Ягода, Аванесов, Шкловский, Мрачковский, Гальперин, Гайлис) приняла решение проект «Ауэра» по производству боевых противогазов отвергнуть как не отвечающий условиям предварительного договора. Тогда же Комиссия постановила ввиду невыполнения немецкой стороной своих договорных обязательств по учредительному договору, а также несмотря на предоставленную ей отсрочку до 1 мая 1926 г.: «провести в жизнь» принятое этой же Комиссией решение от 9 января 1926 г. о расторжении договора со Штольценбергом. Было также решено, не дожидаясь пуска «Берсоли», самостоятельно, без помощи немцев начать строить другой завод.

«Учитывая колоссальное значение OB в будущей войне», Уншлихт предложил объединить все заводы – производители OB и противогазов в самостоятельный «военно-химический трест» с выделением их из ВОХИМ-треста. Тем самым все те немногие специалисты по OB были бы сосредоточены в одном месте.

4 февраля 1927 г. Уншлихт доложил Сталину, что немцы («Штольценберг») решили оставить советской стороне всю матчасть и финансовые взносы без всякого встречного счета и отказываются от всех прав по учредительному договору как совладельцы «Берсоли».

Возникшие трения ГЕФУ не только с советскими контрагентами, но и с германскими фирмами «Юнкерсом» и «Штольценбергом», попытки директоров ГЕФУ получить от германских фирм комиссионные вознаграждения с целью вложения их в расширение военных предприятий, а также различные финансовые спекуляции с использованием казенных средств, в том числе в личных целях, привели в конечном счете к тому, что с 1 апреля 1926 г. ГЕФУ прекратило свое существование.

1 мая 1926 г. была организована новая фирма – ВИКО (WIKO – Wirtschaftskontor – «Хозяйственная контора»), которая и взяла на себя функции ГЕФУ. В распоряжение ВИКО были переданы все остававшиеся на счетах деньги, а также поступавшие в Москву грузы. Ликвидация ГЕФУ означала конец соперничества между немецким Генштабом и Управлением вооружений рейхсвера по вопросу деятельности ГЕФУ в СССР.

ВИКО была подчинена немецкому Генштабу и регулярно получала от него денежные суммы. Кассовый отдел взял на себя функции обеспечения деятельности школ рейхсвера в СССР (компетенция генштаба), торговый отдел – функции торгово-экономического характера (компетенция управления вооружений). Однако и ВИКО просуществовала недолго – в результате «разоблачений» в прессе (об этом будет подробнее сказано ниже) торговый отдел ВИКО 31 декабря 1926 г. был ликвидирован. А после подписания 26 февраля 1927 г. МИД и военным министерством Германии протокола о ликвидации ГЕФУ/ВИКО «Хозяйственная контора» официально вступила в полосу ликвидации.