Льюис Е. Каплан - Сталин. Человек, который спас капитализм

Вероятно, самая большая помеха, с которой столкнулся СССР, было то, что по всем направлениям и по всем отраслям советской экономики все решали партийные органы и партийные иерархи.

Знание марксистской идеологии зачастую уважалось больше, чем практический опыт. Ликвидация старой элиты — состоящей из буржуа, потенциальных контрреволюционеров — создала большую потребность в компетентных и опытных управленцах. В новом и совершенном обществе, которое должно было быть построено, марксистская доктрина стояла превыше прагматизма. Ни один из исходных членов Политбюро не был избран туда за заслуги и опыт в какой-то определенной области деятельности. Более того, руководящие посты всегда резервировались для членов партии, которые далеко не всегда оказывались компетентными. Помимо этих проблем, труднопреодолимых, была еще и базовая философия социализма, которая сосредоточивалась на эффективности труда и в то же время полной занятости. Для последователей марксизма здесь не было никакого противоречия. Они были убеждены, что, устранив прибыль как мотив, они разрешили коренное противоречие капитализма и это обеспечит всем изобилие. Их убежденность в правильном пути развития экономики позволяла им списывать все ошибки и неэффективность на «пережитки тяжелой истории» (иногда это называли «родимыми пятнами капитализма»). Был один элемент, имеющийся у советского народа в огромном избытке, — энтузиазм. Они собирались повести весь мир туда, где властвует экономическая справедливость. В отличие от капитализма, где рабочий был всего лишь песчинкой, которого можно было уволить с работы без всякой причины, поскольку прибыль была важнее, чем достоинство рабочего и нужды общества, при социализме всякий работающий человек трудился на благо создания нового общества, где все ресурсы будут распределяться справедливо и никакой класс не будет превыше другого. Точкой отсчета служила не успешность человека, как при капитализме; в советском обществе успех неразрывно связывался с принесением пользы всем гражданам.

Этот энтузиазм был заразительным и постоянно накачивался публичными пропагандистскими кампаниями государства. В 1930-е годы документальные ленты показывали длинные очереди за бесплатным супом в Соединенных Штатах; людей, стоящих на перекрестках и продающих с рук яблоки; грустных бродяг, сидящих на ящиках вокруг импровизированного костерка; и еще очень часто — линчевание негров. Была масса доказательств тому, что капитализм — это провалившаяся система, в последних попытках выживания. Не менее важно, что советские рабочие поощрялись, если перевыполняли план, например, в угольных шахтах. Они не только получали повышенное обеспечение в те же 1930-е годы, — нет, их награждали орденами, а это было весьма почетно в полуграмотной стране, населенной в основном малоразвитыми крестьянами.

Согласно марксистской доктрине, переход к социалистическому государству возможен лишь в развитом буржуазном обществе. Однако в развитых буржуазных обществах промышленный рабочий класс никогда не составлял большинства, даже в таких высокоразвитых индустриальных странах, как Германия или США. Поскольку основной интерес при капитализме заключен в прибыли, основное направление развития — это снижение себестоимости за счет увеличения производительности. Индустриальный сектор не мог вдруг сменить свою систему. И лейбористы в Британии, и Народный фронт во Франции могли как-то реформировать капитализм из имеющегося материала, но они не могли заменить его на социалистическую экономику. Сочетание сельскохозяйственного сектора, мелких буржуа и настоящей буржуазии при демократическом правительстве создавало слишком прочный элемент общества, чтобы его можно было отбросить. Кроме того, социалистические доктрины препятствовали росту.

Не так было на ранних стадиях развития экономики в Советском Союзе. Поскольку имелось не так уж много инфраструктуры, то, когда Сталин приступил к своему первому пятилетнему плану, каждая следующая стадия экономического развития означала добавление к имеющимся средствам производства. Не было практически ни одной гидроэлектростанции, способной вырабатывать энергию. Больницы имелись только в крупных городах. В сельских районах нужно было обустраивать медпункты. Предстояло поднять начальную и среднюю школу, высшие образовательные учреждения, чтобы дать образование неграмотному населению. Русский язык должен был заменить местные языки в качестве главного средства общения (особенно — официального). Надо было воздвигнуть сталеплавильные и алюминиевые заводы. Необходимо было улучшить производство угля. Нужно было модернизировать заводы по очистке нефти и развивать систему шоссейных и магистральных дорог. С точки зрения персонала, была острая нужда в медсестрах, врачах, инженерах, агрономах. Разноплеменное сообщество, в массе своей ведущее примитивное хозяйство, необходимо было приподнять и ввести в XX век. Это была дерзкая задача, которую невозможно было выполнить без строгой дисциплины для населения. Никто не знал этого лучше Сталина. Выросший в Грузии, он прекрасно сознавал, насколько отсталыми были многие нации и сколько неимоверных усилий потребуется для интеграции их в современное индустриальное общество. Те, кто критиковал его за репрессии среди национальных общностей, не понимали трудностей ломки культурных барьеров, которые задерживали прогресс. Если посмотреть объективно (что трудно для большинства западных людей из-за жестоких методов, которые применял Сталин), его достижения не были должным образом оценены. Перед германским вторжением он превратил примитивное население в современное индустриальное общество, с образовательной системой, которая почти полностью искоренила неграмотность. Современная система здравоохранения. Распространение электрификации на огромную территорию. Наряду с этим, как минус, Сталин не справился с проблемой адекватного питания многочисленного населения СССР и не способен был обеспечить сколько-нибудь достойные жилищные условия.

Несмотря на все свои ограничения, государственный социализм показал себя системой, способной создать структуру индустриального общества. Это было вызывающим примером для менее развитых стран. Тот факт, что удалось много достигнуть всего за пятнадцать лет, делало пример еще более ярким. Когда Хрущев на XX съезде компартии в 1956 году критиковал Сталина за его перегибы и эксцессы, то лидер Китая Мао Цзэдун напустился на него. Руководитель самого большого неразвитого социалистического государства, каким был Китай в 1956 году, видел в сталинских деяниях идеал, к которому нужно стремиться. И если Сталин использовал жесткие методы для достижения своих целей, Мао применял еще более жесткие и грубые. Это не замечалось в государственном социализме. Пусть менее эффективный, чем капитализм, он способен был использовать все необходимые элементы. Могло потребоваться больше времени на увеличение продукции вдвое, но плотины и электростанции, разработанные американскими инженерами, давали те же возможности, что и советские ГЭС 1930-х годов. Вопросом оставалось: как это государственный социализм будет расти при наличии всей инфраструктуры? Лидерство Советского Союза оказалось весьма ограниченным, так же как и в Китае, до тех пор пока Дэн Сяопин не направил страну по Новому Курсу, ведущему к некой форме капитализма.