Николай Смирнов - Рапава, Багиров и другие. Антисталинские процессы 1950-х гг.

Григорян в своём последнем слове отрицал близость к Берии, о чём, по его мнению, свидетельствует тот факт, что от должности министра внутренних дел Армянской ССР его освободили в то время, когда Министром внутренних дел СССР был Берия. Не был он близок и к Багирову, не знал о вражеских замыслах Берии и Багирова. Как и все, в 1937–1938 гг. был обманут, все были ориентированы на вскрытие повстанческих организаций, на разоблачение врагов народа. Именно этого требовал Багиров.

Григорян также заявил: «Сумбатов и Раев вместе с Багировым обходили кабинеты следователей и давали указания об избиении арестованных, о получении от них показаний о якобы готовившихся террористических актах в отношении Багирова».

В заключение Григорян, признав себя виновным лишь в том, что являлся орудием в руках врагов, просил сохранить ему жизнь.

Самым коротким было последнее слово Атакишиева. Он не отрицал свою причастность к ряду следственных дел, по которым были осуждены невиновные люди, подписывал по этим делам соответствующие документы, но всё это он делал, «подчиняясь сидящим на скамье подсудимых». Просил сохранить ему жизнь.

Последним суд заслушал Емельянова. Он признал вполне справедливым возмущение азербайджанского народа теми преступлениями, которые совершены Багировым и другими подсудимыми, в том числе и им, Емельяновым.

Став в 1939 г. народным комиссаром внутренних дел Азербайджанской ССР, он оказался в сложном положении. Аппарат АзНКВД к этому времени уже был «очищен» Багировым вместе с Маркаряном. Работников аппарата расставили так, как это нужно было Багирову. Не имея опыта, он оказался в плену у тех работников АзНКВД, которые фальсифицировали уголовные дела. Подсудимый признал, что «в ряде случаев оказался соучастником в расправе над невиновными советскими гражданами». Не сумел освободиться от таких работников, как Маркарян, Григорян и им подобных. В 1943 г. он предлагал освободить от должностей Маркаряна и Григоряна, но его не поддержали. Напротив, их выдвинули на более высокие должности. В 1939–1940 гг. им было допущено много ошибок. Это объясняется его неопытностью, а также вражеской работой Багирова, которому верил, слепо выполнял все его преступные распоряжения. Именно Багиров «заставлял искать несуществующих врагов». Родине и партии не изменял, он не террорист, не враг народа. Свой позор может искупить честным трудом, просил сохранить ему жизнь.

Суд внимательно выслушал последние слова подсудимых и в 16 часов 24 минуты 25 апреля 1956 г. удалился на совещание для вынесения приговора, о чём председательствующий объявил присутствовавшим в зале судебного заседания.

26 апреля 1956 г. в 11 часов суд возвратился в зал судебного заседания, и председательствующий объявил приговор, который в соответствии с действовавшим законодательством не подлежал кассационному обжалованию.

За совершенные преступления Багиров, Борщев, Маркарян, Григорян были приговорены к высшей мере наказания — расстрелу, а Атакишиев и Емельянов к лишению свободы сроком на 25 лет каждый.

Осужденным к расстрелу Багирову, Борщеву, Маркаряну и Григоряну председательствующий разъяснил их право на подачу ходатайств о помиловании в Президиум Верховного Совета СССР.

В 11 часов 45 минут 26 апреля 1956 г. председательствующий объявил судебное заседание Военной коллегии Верховного Суда СССР закрытым.

Президиум Верховного Совета СССР ходатайства о помиловании Багирова, Борщева, Маркаряна и Григоряна оставил без удовлетворения» Приговор об их расстреле был приведен в исполнение 17 мая 1956 г., о чём сообщалось в центральных газетах.

После осуждения Рапавы, Рухадзе, Багирова и других были привлечены к уголовной ответственности и осуждены некоторые другие в прошлом ответственные сотрудники органов государственной безопасности.

Дело Г.А. Пачулии

Одним из них был Г.А. Пачулия, занимавший с июля 1937 г. до конца 1938 г. народным комиссаром внутренних дел Абхазской АССР.

Будучи допрошенным в суде в качестве свидетеля по делу Рапавы, Рухадзе и других, Пачулия пояснил, что его освободили от должности после обследования Савицким деятельности НКВД Абхазской АССР. В результате этого обследования были выявлены грубые нарушения законности сотрудниками возглавлявшегося им наркомата.

Данные судебного рассмотрения дела Пачулии свидетельствуют, что он был активным функционером безумной карательной системы, существовавшей в то время. Вместе с тем, как уже сказано, 17 ноября 1938 г. ЦК ВКП/б/ и СНК СССР было принято постановление, в котором осуждались грубые нарушения законности при расследовании дел о контрреволюционных преступлениях. Но известно и то, что и после этого постановления беззаконие продолжалось, точно так же фальсифицировались дела, точно так же избивались арестованные. Вместе с тем, нужно было найти «виновных» в творившемся беззаконии. И их находили. И не только увольняли со службы, но даже судили и порой расстреливали.

Дело Пачулии рассматривалось военным трибуналом Закавказского военного округа 21–29 июня 1955 г. в городе Сухуми.

Военный трибунал признал, что Пачулия, будучи народным комиссаром внутренних дел Абхазской АССР, выполнял волю и преступные замыслы заговорщиков и изменников Родины Берии, Гоглидзе, Кобулова и других по истреблению честных, преданных Коммунистической партии и Советской власти кадров. Используя своё служебное положение, во вражеских целях производил массовые необоснованные аресты советских граждан, главным образом, из числа советского и партийного актива, путём провокаций, угроз, избиений и пыток, применявшихся в отношении к арестованным, фальсифицировал уголовные дела. Пачулия и его подчиненные таким путём принуждали арестованных давать ложные показания о контрреволюционных преступлениях, которые в действительности ими не совершались, а также принуждали оговаривать других.

Суд признал, что Пачулия установил в своём аппарате вредительские методы следствия и террористические расправы с невиновными, лично участвовал в избиении арестованных. Требовал от подчиненных жестоко избивать тех, кто отказывался оговаривать себя и других в совершении тяжких преступлений.

По инициативе Пачулии в НКВД Абхазской АССР был создан так называемый водяной карцер. Вот что он из себя представлял.

Это было небольшое герметичное помещение, которое заполнялось водой до уровня 20 сантиметров от пола. В него помещали донага раздетых заключённых, которым в течение нескольких суток не давали ни воды, ни пищи. Их не выводили для отправления естественных надобностей. Загрязненная испражнениями вода вызывала на теле арестованных воспалительные процессы и отёки. Некоторые истязаемые находились в таких условиях до 30 суток.