Франсуа-Ксавье Нерар - Пять процентов правды. Разоблачение и доносительство в сталинском СССР (1928-1941)

Отдел писем организован по географическому принципу и разделен на шесть территориальных групп (например, Москва и область, Ленинград и Дальний Восток, Северный Кавказ, Северо-Восточные области), в которые входят один или два «читчика» и секретарь. Полученные письма затем сортируются по областям. Часть писем немедленно сдается в архив (5838 писем за последние пять месяцев 1938 года), и понять критерии, по которым эти письма обрекаются на забвение, невозможно {615} 615 Там же. Д. 317. Л. 47. . [195] Эти письма оцениваются как «не важные» и им не дают хода, о чем часто даже не уведомляют авторов. После прочтения остальные письма пересылаются — из-за отсутствия персонала, который мог бы непосредственно заниматься расследованием {616} 616 Там же. Д. 319. Л. 212. , [196] Это происходит в частности с некоторыми «московскими делами». См.: Там же. Л. 106 или 138–139. — в область для дальнейшей работы: «отдел писем является по существу только пересылочным пунктом» справедливо замечено в одном из отчетов служебной проверки {617} 617 Там же. Д. 317. Л.41. . К этим письмам прилагается стандартный сопроводительный бланк, каких можно встретить тысячами в центральных и областных архивах. Параллельно отправителю письма высылается информация о том, куда оно направлено [197] См., например, сопроводительные документы, составленные Хайкиной (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 120. Д. 319. Л. 93 и далее.). Речь идет примерно о таких формулировках: «Пересылаем письмо Р.» и «Ваше письмо мы переслали г. Москва, в Главное Управление <���…> для расследования, принятия мер. Сообщение о результатах вы получите из Главного Управления <���…> Туда же вам необходимо посылать все дополнительные сведения и запросы». .

Чтобы дела можно было отслеживать, сотрудники службы должны заполнить еще одну карточку {618} 618 Таких карточек из «Правды» в нашем распоряжении нет. . В нее вписывается фамилия жалующегося, предмет жалобы и различные этапы расследования (когда и куда переслали жалобу, какой получен ответ). Эти карточки хранятся в центральной картотеке, к которой могут обращаться сотрудники службы. Некоторые письма, признанные очень важными, ставятся на «особый контроль». На каждой соответствующей карточке сотрудники прикалывают цветные булавки, чтобы их различать.

Чтение и дальнейшая переправка писем — не единственное, чем занимается отдел. Он также должен писать сводки полученных писем для информирования руководства газеты и журналистов. По мнению Ровинского, одного из членов редколлегии:

«Отдел писем — это отдел информации внутри редакции, он должен давать сводки, обобщающие письма по определенным острым вопросам из края, области, республики и информировать редакцию по отдельным острым письмам и подбирать письма для печати в “Правду”» {619} 619 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 120. Д. 317. Л. 40. .

Как бы то ни было, объем получаемых писем совсем не оставляет времени для настоящего анализа, отбора и вдумчивой работы: в последнем квартале 1938 года, отдел подготовил 10 сводок, в которых упоминаются 109 писем (т. е. 0,35% от всего полученного количества {620} 620 Там же. Л. 42. ). Эти сводки наскоро просматривают руководители газеты, для которых они представляют только относительный интерес, а затем их отправляют местным корреспондентам «Правды», которые иногда извлекают из них идеи для своих статей. Иногда сводки передают в руководящие инстанции страны: в Центральный Комитет и различные Наркоматы, но это происходит нерегулярно {621} 621 Там же. . Но и там на них особого внимания не обращают: эти инстанции и сами получают обильную почту, и в их секретариатах также пишут сводки, которые всерьез никто не читает!

Последнее направление, по которому работают с письмами в центральной редакции, — это их использование на страницах самой газеты. 11 писем (т. е. 0,04% ) из 28 749 полученных опубликованы на страницах издания в последнем квартале 1938 года {622} 622 Там же. Л. 43. . [198] Важно отметить, и мы еще вернемся к этому, что центральная пресса уделяла относительно мало внимания письмам. Между тем публикация письма была мощным средством решения проблем, на которые указывал его автор.

Критерии отбора не очень-то понятны. Когда письма отобраны, их редактируют, готовя для публикации, которая очень часто откладывается, а то и отменяется вовсе. Представляется, что в руководители газеты не придают большого значения публикации писем с точки зрения редакционной политики. Те, что появляются на страницах, не более чем иллюстрация:

«Мы не знаем плана работы редакции, не знаем какие готовятся передовые. Иногда вечером появляется вдруг Капустин или Гришелевич и говорят: т.т. нужны срочно такие-то и такие-то письма для передовой. И бывает, что сегодня этих писем не находится, а вчера они были, но мы не знали, что они интересуют редакцию и отослали их в различные организации» {623} 623 Там же. Д. 319. Л. 212. .

Впрочем, как мы видели, в большинстве инстанций по работе с письмами, правилом является отсутствие хорошей организации, и сбои в работе службы встречаются очень часто.

Правила обработки корреспонденции далеко не всегда, соблюдаются тщательно. Один из сотрудников корбюро рассказывает следующую историю:

«Примерно, месяца 2 назад ко мне поступило для регистрации письмо. Я не найдя адреса в данном письме, пошел для выяснения к т. Суворову, которому предложил обратить внимание на данное письмо. Он взял, посмотрел, прочитал и говорит, что письмо довольно бессодержательное и порвал его. Когда я спросил, зачем вы разорвали, он ответил: здесь ошибки нет, что я разорвал, рвет их и Капустин» {624} 624 Там же. Д. 317. Л.40. .

Обвинения в уничтожении писем часто исходят от сотрудников службы [199] См., в частности свидетельство Гришелевича (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 120. Д. 317. Л. 40) или случай исключения Глуходеда в конце 1937 «за антисоветское отношение к письмам трудящихся»: его обвинили в том, что он порвал некоторые письма (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 120. Д. 317. Л. 41). Но это наказание было смягчено после обжалования, и Глуходед отделался «выговором». См. также письмо Марцевой (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 120. Д. 319. Л. 105). . «Каждый год из отдела писем “исчезали” по несколько тысяч писем, без сомнения самые острые сигналы» утверждает работник Р. Борисова, член партии с 1912 года {625} 625 РГАСПИ. Ф. 17. Оп . 120. Д. 318. Л. 5. . Другие сотрудники, заваленные работой, прячут письма, с которыми не справляются:

«Часть писем по несколько штук работники находили подсунутыми в ящики столов, за отопительными батареями, неизвестно кем подброшенными. Два месяца назад за отопительной батареей в одной из комнат отдела были найдены пять или шесть писем, присланных в 1935 году» {626} 626 Там же. Л. 92. .