Коллектив авторов - Новая история стран Европы и Америки XVI–XIX века. Часть 1

Категория свободы в классической либеральной традиции воспринималась сквозь призму проблемы освобождения, эмансипации личности в условиях распада феодального общества. Процесс модернизации включал в себя, помимо созидания нового общественного порядка, непримиримую борьбу против устоев предыдущего. Тем самым, складывались основы особого негативного понимания свободы как «свободы от» – от диктата общества, искусственных, навязанных извне ценностей, внешних ограничений. Свобода воспринималась не как средство обеспечения определенного социального устройства, а как самоцель. Образовалась устойчивая психологическая установка на неограниченность преодоления состояния не-свободы, абсолютизацию этой ценностной категории. Символом такой модели общественных отношений стал принцип «laissez faire» («позволяйте делать») – представление о том, что социальное творчество освобожденного человека и естественный, нерегламентированный ход общественного развития могут наилучшим образом решить практически все проблемы, стоящие перед человечеством.

Для политической программы классического либерализма были характерны отрицание деспотизма и произвола, борьба за утверждение конституционных норм, парламентского строя, ограничение функций государства в экономической жизни, постепенное расширение списка свобод и прав личности. При этом считалось, что эти изменения должны быть достигнуты эволюционным путем, без давления со стороны «толпы» и даже без ввода всеобщего избирательного права. Идеалом считался строй цензовой демократии, где принцип суверенитета народа являлся скорее общей декларацией, нежели реальным основанием для организации государственной жизни. Провозглашая народ источником власти, либералы рассматривали в качестве суверена скорее корпус избирателей – активных граждан, обладающих необходимым правовым статусом для участия в государственной жизни.

Настороженное отношение либералов к идее всеобщего избирательного права и длительное сохранение цензовых ограничений в соответствующей области конституционного права диктовалось уверенностью в том, что эффективно участвовать в общественной жизни может лишь человек, способный принимать ответственные решения, обладающий в силу своей достаточной образованности необходимой политической грамотностью, в силу оседлости – интегрированный в реальные социальные структуры, в силу устойчивого материального достатка – имеющий конкретные личные интересы и не склонный к опасному для общества радикализму. Однако по мере углубления процесса модернизации, роста уровня жизни и образованности, стабилизации индустриальной социальной структуры былая элитарность либеральной государственности теряла смысл. На протяжении второй половины XIX – первой половины XX в. разворачивался процесс политической эмансипации все новых и новых социальных слоев, непосредственного включения их в общественно-политическую жизнь. В результате серии реформ в странах либеральной конституционной модели было введено всеобщее избирательное право. Но, с точки зрения правовой доктрины и правовой психологии, гражданская элитарность не утратила своего значения. Моральное право участвовать в решении государственных дел с либеральной точки зрения имеют прежде всего люди, своими достижениями, достатком, образованностью доказывающие личную заинтересованность в защите свободы и независимости человека, его права на самостоятельный выбор.

Социально-исторические и национально-культурные особенности ведущих стран Запада предопределили развитие классического либерализма в двух направлениях. Первое из них было представлено англо-американскими политическими мыслителями, в воззрениях которых особую роль играли идеи контрактной, договорной основы гражданских взаимоотношений, приоритетной роли частной собственности и принципа фритредерства (свободной торговли), конституционализма и либеральной демократии. Достаточно быстро в русле англо-американской либеральной традиции обособилось два крыла – ультрарадикальное и реформистское. С их противоборством будет сопряжено развитие либеральной идеологии уже на рубеже XIX–XX вв. Второе направление классической либеральной традиции сложилось в континентальных странах Западной Европы. Его объединяющим началом послужил протест против любых форм экономического, политического, духовного авторитаризма. При этом, если во Франции и Германии либерализм приобрел преимущественно умеренные и доктринерские формы, то в странах Южной Европы он оказался тесно связан с идеологией национальной консолидации и даже революционным движением.

Развитие английской политической мысли в первой половине XIX в. особенно ярко продемонстрировало связь либерализма с позитивистскими принципами научного мышления. Для английской интеллектуальной элиты этого времени было характерно стремление к формулировке так называемых «железных законов», т. е. абсолютно объективных и универсальных принципов общественного развития. Особенно большой резонанс вызвала попытка Томаса Мальтуса (1766–1834) обосновать «железный закон» народонаселения. Он доказывал, что в естественных условиях народонаселение возрастает в геометрической прогрессии, в то время как производство продуктов питания увеличивается только в арифметической прогрессии. В итоге складывается катастрофическая ситуация, отражающаяся и в социальной, и в политической сфере. Ответственность за нарастающий хаос Мальтус возлагал на трудящиеся массы, которые производят потомство, не сообразуясь со своими материальными возможностями. Он пропагандировал идею ограничения роста народонаселения путем сокращения государственной помощи бедным семьям.

Мальтусовская теория оказала сильнейшее воздействие на одного из ведущих британских экономистов начала XIX в. Давида Рикардо (1772–1823). В книге «Принципы политической экономии и налогообложения» (1817) он сформулировал «железный» закон заработной платы рабочих. Согласно теории Рикардо, существует жесткое и объективное ограничение роста заработной платы. В случае его превышения неизбежно следует быстрый рост потомства рабочих и превышение предложения на рынке труда по сравнению с реальным спросом на рабочую силу. Неизбежное в таких условиях снижение заработной платы ведет к уменьшению жизненных средств и падению рождаемости до ее «естественного» уровня. На основе этой закономерности Рикардо делал вывод о тщетности борьбы рабочих за увеличение заработной платы или попыток государства каким-либо образом регулировать ее. Единственным рычагом определения уровня заработной платы, по его мнению, мог быть только свободный рынок.