Коллектив авторов - Новая история стран Европы и Америки XVI–XIX века. Часть 1

Модернизация в минимальной степени затронула и социальную структуру общества в «периферийной» зоне. Человек здесь был уже, как правило, освобожден от всех форм личной зависимости. Все большую роль играл классовый принцип стратификации, место человека в системе общественного разделения труда. Однако социализация личности, базовые «координаты» мировосприятия по-прежнему строились на основе принадлежности к закрытым социальным группам (этносам, конфессиям, сословным группам, общине, церковному приходу, клану и т. п.). Самосознание человека оставалось корпоративным, партикулярным. Он был прикреплен к группе регламентированным ролевым поведением, языковой культурой, верованиями, этическими ценностями, нравами, ритуалами, этикетом. Группа выполняла роль попечителя и гаранта стабильности, благополучия личной жизни, но ограничивала индивидуальную свободу, возможность спонтанного выбора действий. Таким образом, доминирующие формы социальности в «периферийном обществе» строились на солидаристских, коммунитарных принципах, с минимальным значением личностного фактора. В такой ситуации степень социальной мобильности оставалась чрезвычайно низкой, а ее новые формы оказывались связаны не столько с экономическим поведением человека, сколько с продвижением во властной, административной структуре, на военной службе.

Важнейшим фактором, препятствующим развертыванию процесса модернизации в странах «периферии», стала специфика массового сознания. Его основу по-прежнему составляли представление о человеке как части естественного и, в конечном счете, справедливого порядка вещей, вера в простоту, понятность, обозримость и неизменность окружающего мира. Базовыми ценностями этого общества оставались стабильность, защищенность, уверенность в будущем. Традиция воспринималась как критерий истины, естественный регулятор общественных отношений. Мотивация социального поведения основывалась прежде всего на этических категориях, априорных предписаниях. В качестве доминирующего сохранялся психологический склад «недеятельного человека», склонного к созерцательности и инерционности. Духовной основой подобной общественно-психологической ориентации являлась не «леность души», не стремление «жить сегодняшним днем», а преобладание долговременных мировоззренческих установок, смысловой интерпретации целей человеческого существования. Развитие альтернативного типа социального поведения с динамичностью, мобильностью поведенческих реакций, склонностью к предпринимательству, разного рода новациям, ярко выраженной индивидуальностью выбора, преобладанием ситуационной этики воспринималось большей частью общества критически, как результат внешнего влияния. Социальные группы, формирование которых было связано с процессом модернизации, оказывались в двойственном положении. Рост их материальных возможностей, влияния, численности сочетался с полумаргинальным социальным статусом. Элитарные слои торгово-финансовой буржуазии, крупных латифундистов и промышленников, связанных с экспортными отраслями, приобретали черты замкнутой компрадорской группы (от исп. сomrador – покупатель). Они были не только посредниками в связях с иностранным капиталом, но и представителями нового образа жизни, вступающего в противоречие с традиционной системой общественных ценностей. В социальной структуре общества формировались два противостоящих полюса, контуры которых образовывались уже не классовыми и сословными отличиями, а социокультурной ориентацией, моделями социального поведения. Ситуация изменилась лишь после заметного экономического рывка 1920-х гг.

На рубеже XV–XVI вв. европейский регион оказался на переломной стадии своего развития. Развертывание процесса модернизации вело к трансформации социальной структуры и экономических институтов традиционного общества, возникновению новых форм социальной мотивации, формированию новой картины мира европейского человека. Политическая эволюция общества была связана, прежде всего, с возникновением новых форм государственности, в том числе с образованием в недрах сословно-представительных средневековых монархий институтов абсолютистской государственности.

Предпосылки складывания абсолютизма коренятся в социально-экономических переменах, проходивших в условиях активного пересмотра устоявшихся средневековых догм и мировоззренческих концепций. Несмотря на то, что возникновение политических структур не имеет жесткой зависимости от конкретной экономической ситуации, исторический анализ показывает, что именно наличие «готовности» к новым капиталистическим отношениям, в определенной степени детерминирует степень развития новых социальных структур, характер самого абсолютизма, его формы и условия существования. Возникновение абсолютистских монархий стало отражением временного баланса формирующихся буржуазных и разлагающихся феодальных социальных сил.

Генезис капитализма проходил в Европе неравномерно, что в первую очередь как раз и отражалось на эволюции государственно-политической системы. В странах Восточной и значительной части Центральной Европы новые политические структуры строились в условиях укрепления старых феодальных поземельных отношений. «Второе издание крепостничества» в Польше, Пруссии, Австрии придали консервативный, охранительный характер укреплявшимся монархиям. Замедленное развитие скандинавских государств предопределило причудливый симбиоз абсолютной власти и элементов представительного правления, феодальных и буржуазных явлений. Ускоренное развитие северо-западной части континента, напротив, способствовало раннему установлению сильных форм абсолютной власти монарха (Тюдоры в Англии, Людовик XIV во Франции, Карл V в Испании) и, соответственно, более раннему началу их политического кризиса. Подобное развитие событий вело либо к революционному свержению монарха (Английская революция 1640–1660 гг., Нидерландская 1568–1609 гг.), либо к формированию более гибких форм правления, развертыванию реформ в духе «просвещенного» абсолютизма.

Начальным периодом становления абсолютных монархий стал рубеж XV–XVI вв. К этому времени в основном закончилось формирование устойчивых территориальных границ ведущих европейских государств. К Англии были присоединены северные графства и Уэльс, Франция вернула Бретань, после заключения с Великим княжеством Литовским Люблинской унии (1569) сформировалось государство Речь Посполитая, а события «Стокгольмской кровавой бани» (1520) позволили Швеции заявить о своей независимости. Процесс формирования национальных границ сопровождался крушением так называемых «универсальных» идей, обосновывавших европейское единство приоритетом христианских ценностей. Распад традиционной социальной структуры и кризис средневековой сословно-корпоративной этики резко ускорили процесс внутренней дифференциации европейского общества, способствовали все более заметному расколу в правящей элите государств («новое» и «старое» дворянство) и самым негативным образом сказались на авторитете папства. Принадлежность к единому христианскому миру под покровительством Святого престола перестала рассматриваться как необходимое условие существования государства. Прямым следствием появления новой идеологии стала деградация средневековой идеи Священно-Римской империи, которая все больше ассоциировалась только с германскими княжествами.