А Волков - Римляне

Татьяна. Андрей!..

Андрей Николаевич (не реагирует). Познакомился с одной дивчиной журналисткой из Винницы, симпатичная, умница, прожили они тут лето во флигеле, заявление в ЗАГС подали, а потом повезла она Макса в свою деревню на смотрины... К родичам, под Винницу. А там как вышли они из автобуса, теща как увидела: батюшки, нэгр! - и в обморок!.. Инсульт.

Виктор. Ее что, не предупреждали?

Андрей Николаевич. Какое там: писали! даже фотографию посылали, правда, черно-белую... Те: да-да, доченька, привози!.. А как живого увидели... Дикари.

Приближаются шаги Максима.

Андрей Николаевич умолкает.

Татьяна начинает раскладывать по тарелкам второе.

Виктор (едва сдерживается, чтобы не расхохотаться). Отелло!.. Арап Петра Ве-ве-ликого!.. (Хохочет.) Татьяна (строго). Да как ты можешь!.. У человека такое горе...

Виктор хохочет во весь голос, но при этом смех его становится несколько искусственным, нарочитым.

Входит Максим. Смех резко умолкает, а сам Виктор вдруг как бы цепенеет, замирает, глядя в пространство, туда, где находится некая точка, видимая только ему.

Максим. Вот смотрю на тебя и никак не могу понять, изменился ты или нет?

Виктор (по-прежнему глядя в пространство). А что тут понимать? Седина, морщины, мешки под глазами, склеротический румянец - посмотри и увидишь... Старость.

Максим (садится). Я не об этом...

Виктор (отстраненно). Каким в колыбельку - таким и в могилку... Об этом?

Машинально, ни на кого не глядя, наливает себе рюмку коньяка.

Татьяна. Ешьте, остынет!..

Виктор (поднимает рюмку, рассматривает ее на свет). Знаешь, Макс, я ведь и сам не могу понять... Поживите, говорит, с мое, молодой человек, и я посмотрю, как вы изменитесь... Что он имел в виду?.. Это ведь ваш коллега, Андрей Николаевич, может быть, даже друг... За дружбу! (Пьет.) Тишина за столом. Все едят, кроме Виктора.

Андрей Николаевич (громко). Прекрасная курица!

Татьяна. Не суховата?

Максим. Нисколько.

Виктор молча берет куриную ножку, ест.

Виктор (бормочет). Да, ничего... вкусно...

Максим (встает из-за стола, вытирает салфеткой пальцы и губы). Замечательный обед! Спасибо, Таня!..

Татьяна. А чай?

Максим. Попозже, если не возражаешь?

Татьяна. Как хочешь, дело твое...

Андрей Николаевич (встает, отставляет тарелку). Спасибо!..

Татьяна. На здоровье!

Виктор (отодвигает почти не тронутую тарелку). Извини, не могу больше... Все очень вкусно, но никак...

Татьяна. Ты не болен?..

Виктор. Нет-нет, просто устал... Такое чувство, будто я опять на подлодке, в автономке, в кругосветке... Глазами смотришь, понимаешь, что все вкусно, а начинаешь есть - как бумага...

Татьяна. Сходил бы ты к врачу...

Виктор (отмахивается). Оставь, глупости все это...

Встает, наполняет свою рюмку, доливает Максиму и Андрею Николаевичу.

Виктор (держит рюмку). Андрей Николаевич, помните, я написал рассказ, даже почти повесть: глухой хутор, темные срубы на гранитных валунах, лучина, каморка, зыбка с младенцем, ундина за прялкой, лесные братья с трофейными автоматами - тогда еще было в моде жестокое прибалтийское кино - помните?..

Андрей Николаевич. Смутно.

Виктор. Вы мне еще тогда сказали: молодой человек, когда из автомата очередью стреляют по посуде, звона разбитого стекла не слышно - помните?..

Андрей Николаевич. Ну, допустим... Что дальше?

Виктор (оживленно). А то, что вы были правы! Я лично проверял - не слышно!.. Вот он - реализм!.. А мы ведь все тогда были романтики: "Шум и ярость", "Степной волк", портрет Хэмингуэя... Предлагаю выпить за реализм, капиталистический, социалистический - все равно, да, Макс? Жизнь такова, какова она есть, и больше никакова - ура!..

Смееется, пьет. Максим смотрит на него, отпивает полрюмки. Андрей Николаевич выпивает до дна.

Татьяна задумчиво смотрит на одинокую рюмку посреди стола, затем берет свою рюмку, пригубливает.

Ставит рюмку на стол, берет тарелку Виктора, сбрасывает на нее кости с других тарелок, передает Максиму.

Татьяна (Максиму). Отнеси Дику, только смотри, чтобы он не подавился.

Максим. А если подавится?

Татьяна. Стукнешь его по загривку!..

Максим (скептически). А если ему это не понравится?

Татьяна. Залезешь на сосну! Еще вопросы есть?..

Максим. Никак нет, гражданин начальник! Разрешите идти?

Татьяна. Иди, клоун...

Максим берет тарелку, устанавливает ее на голове и удаляется в сад изящной балансирующей походкой.

Татьяна собирает со стола посуду, ставит все на поднос, уходит через холл.

Виктор и Андрей Николаевич остаются на веранде вдвоем.

Виктор (берет бутылку коньяка, Андрею Николаевичу). Будете?..

Андрей Николаевич. Пропущу... (Набивает трубку.) Виктор наполняет свою рюмку, идет на галерею, залитую ярким послеполуденным солнцем, достает темные очки, протирает, надевает, закуривает сигарету.

Ведет себя подчеркнуто непринужденно.

Виктор (громко). Хорошо у вас здесь... (Отпивает глоток коньяка.) Я тоже иногда думаю, а не плюнуть ли мне на все, купить домик где-нибудь на берегу озера, завести конюшню, псарню с борзыми, пасеку...

Андрей Николаевич (раскуривает трубку). Что мешает?

Виктор. Одно проклятое словечко: завтра... Иногда мне кажется, что я не живу, а только готовлюсь к жизни... понимаете?

Андрей Николаевич. Понимаю.

Виктор (допивает коньяк). Иногда думаю: неужели это и есть жизнь?.. Та самая единственная, неповторимая, та самая, которая дается один раз и которую надо прожить так, чтобы потом не было мучительно больно?..

Андрей Николаевич. Увы...

Виктор (вздыхает). Конечно, вам смешно...

Андрей Николаевич. Смешно?.. С чего ты взял, что мне смешно?

Виктор. Думаете, вот, денег нахапал, решил о вечном подумать...

Резко отбрасывает окурок, идет на веранду, наливает рюмку, пьет.

Виктор. Смотрел по телевизору ваше интервью... Сталин, говорите, поставил грандиозный эксперимент, до него все было как бы в воображении, на бумаге:

"Утопия", "Город Солнца", платоновское государство, а этот решил хватит в эти игрушки играть, вот вам ваше царствие небесное, здесь, при жизни, в натуре!..

(Смеется.) Интересная мысль!.. Но самое смешное во всей этой истории - покаяние!.. Не виноватая я - он сам пришел!.. (Хохочет.) А как же покойнички?..

По одному зэку под каждую шпалу?.. Извините, да?.. Ошибочка вышла?.. Так мы же ее исправляем, у нас же - реабилитация!.. Вставайте, покойнички, воскресайте, мертвые души, - все на смотр, поголовно, все двадцать миллионов! Р-рав-няйсь!..

Смир-рна!.. По порядку номеров - рассчитайсь!.. Нале-во!.. Ша-ам арш!.. И работать, работать, играть, плясать - карнавал в полный рост! Свет!.. Музыка!..

А мы пока партийные денежки перепрячем подальше... И ведь нашлись же идиоты, которые приняли все это за чистую монету...

Андрей Николаевич молча курит трубку.