Николай Руднев - Командир легендарного крейсера

— Да, можете не сомневаться, Всеволод Федорович. Со стороны, как говорят, виднее. Матросы за вами куда угодно пойдут.

Руднев сзнолиопанно. почти шепотом проговорил: — Это самая дорогая для меня награда, которую я всю жизнь стремлюсь заслужить!..

14

Старший штурман лейтенант Беренс принадлежал к том небольшой группе офицеров крейсера, к которым

Руднев относился с особой симпатией и доверием. В числе их были и молчаливый, замкнутый старший судовой врач Михаил Николаевич Храбростии. которого звали «чудак-батюшка» за упрямую независимость, и старший инженер-механик I!нколай Генрихович Лейков, косивший прозвище «папка» за полноту и добродушие. Все эти офицеры разных возрастов и характеров имели одно общее: они по-человечески относились к матросам, были трудолюбивы, безуко-ризненно честны.

М. Н. Храбростии. На«Варяге» особен-

но наглядно поояпп-лось умение Руднева правильно оценивать люден. Характерно. что из офицеров, пользовавшихся его довернем. никто, даже под старость, не изменил своим прогрессивным убеждениям. Храбростии был женат на деревенской девушке, некогда служившей у его родителей. За все время службы на флоте никто из офицеров. за немногими исключениями, с ним не дружил из-за «простонародного происхождения» его жены, что и определило замкнутость его характера. После 1905 года

у а рек ос правительство проводило но флоте «чистку» от ненадежных и «подозрительных* офицеров. Храб-ростнн попал в их число. В 1906 году его уволили в запас, а в 1907 году он покинул Петербург и поселился в деревне Кесьме Тверской губернии, где н умер в 1915 году врачом земской больницы. В деревне Храбрости вел общественную работу, организовал общество мелкого кредита в помощь нуждающимся крестьянам. Он пренебрегал дружбой с местной, преимущественно реакционно»! интеллигенцией. Священник ненавидел «крамольного» доктора за тако»! «грех», как непосещение церкви. Во время похорон Храбростина поп счел возможным заявить в своей кратко!! речи:

— Этот человек ни разу не перекрестил своего грешного лба!

Что касается старшего офицера Степанова, то Руднев всегда относился к нему с настороженностью. Здесь он не ошибся: благодаря всемирной славе «Варяга» Степанов сделал блестящую карьеру, пробравшись в число приближенных к царю, и жестоко расправлялся с матросами во время революции 1905—1907 гг.

15

Утром 29 декабря ветер стих. Серые тучи, громоздясь одна на другую, уходили на север. «Варяг», упрямо разрезая крупную волну, приближался к берегам Корен. Крейсер изрядно потрепало за ночь и теперь матросы приводили его в порядок.

Руднев и вахтенный офицер находились на мостике, временами поднося к глазам бинокли и подолгу всматриваясь вдаль. Из рубки вышел Беренс. Он снова напомнил Рудневу об отдыхе и добавил:

— Сегодня могу гарантировать хорошую погоду.

•Руднев рассмеялся:

— Опоздали, сударь! Нам осталось несколько часов ходу.

С приближением к месту назначения гнетущее настроение, царившее на крейсере, понемногу рассенва-

10О

лось. Этому в немалой степени способствовали беседь» «батьки» с матросами во время проверки боеготовности корабля. Почти все был и убеждены в неизбежности воины, но именно этого и хотел Руднев. 1 еперь он нс* опасался беспечности, благодушия, которое царило в эскадре. За глазами командования он мог действовать самостоятельно, предпочитая горькую действительность несбыточным надеждам на мирный исход переговоров в Петербурге.

Разные разговоры вели матросы, коротая вахту, но все сводились к одному: «Войны не миновать!» И невольно в эти часы мысли обращались к родине, к дому

— Так вот. ребята.— с грустью промолвил пожилой комендор Островский.— если война—домой скоро не попадешь. И какого черта нам здесь нужно? Что защищать-™? — Он окинул взглядом присутствующих.

— Чого захотив! — прервал комендора иронический голос с певучим украинским акцентом.— Ты гляды. шоб рыбам на обид не попав, а вин — до дому!

— А ты что, япошек испугался и умирать собрался? Эх, ты. галушка! — возразил за комендора матрос-сверхсрочник Шевелев. Все рассмеялись. Зачинщик шутки, молодой первогодок, смутился, но сразу же нашелся:

— Це побачимо, як первый снаряд роэнрвется!

Ему никто не ответил. Комендор продолжал:

— Ап деревне отец-старик больной, семья боль шая. мелкая, работать некому. Земли мало, лошаденка еле ходит, кормить нечем. Целое лето работают, а хлеба и на половину зимы не хватает, да и тот с мякиной. В каждом письме просят: «Скорей приезжай, а то полное разооенпе и детям малым погибать».

Кто-то заметил:

— Горе — что море, везде одинаково, н в деревне и в городе.

— Да нет! В городе все же лучше.— вставил один, из матросов.

— Какой там лучше! — прервали его голоса.

— Да там хоть робышь и каждую субботу гроши получаешь, а к деревне што? — сказал первогодок.

— Ты что мелешь! Не знаешь — так молчи! — заметил комендор.— В городе рабочий люд тоже не живет. а мучается.

— Чого ты пристав до мене, не возом же я тебя эа-чепнв.— горячился первогодок, вызывая смех.

— Постон, постой, ребята, я сейчас всех примирю.— проговорил молчавший до того пожилой матрос Рыжков, пользовавшийся обшнм уважением.— Вот я расскажу. как рос в городе. Всем станет ясно, что это за жизнь. Отец мой и сейчас работает слесарем в Николаеве. на заподс братьев Донских, и каждую субботу действительно получает денежки. Принесет получку, а в четверг, а то и раньше, мать уже занимает у соседей на хлеб. Семья большая, кормить надо, а нс хватает... Я спал... да что спал — вырос за печкой, где мне было отведено место, а тоое братьев поменьше держались поближе к матери. Вместо матраца мать стлала старую отцовскую куртку...

Рассказчик умолк, махнув рукой. Видно не сладки были воспоминания дстстпа.

— Вот тебе и суббота! —закончил комендор.

Словоохотливый матрос перевел внимание слушателей на другую тему:

— А как вы думаете, ребята, откуда у япошек такая сила? Мне с «Аскольда» сказывали, что у них эскадра огромная, даже подводные лодки есть, а у нас снаряды не все рвутся: вдаришь как болвашхой. толку чуть!..

Все начали высказывать разные предположения и порешили на том, что японцам помогают заморские государства.